Формула невозможного
Шрифт:
Не веря глазам, О'Брейди тупо смотрел на Эзру.
— Ты… Ты… Мне показалось? — обратился он к штангистам. Ответом ему были растерянные лица.
— Поставьте шестьсот фунтов, — сказал Эзра. Он входил во вкус. Первый раз в жизни он находился в центре внимания, и ему хотелось продлить это сладостное ощущение.
Шестьсот он отжал даже не находя нужным имитировать усилие.
Когда менеджер убедился, что это не гипноз, он понял, что набрел в лице этого изможденного штангиста на золотую россыпь, которую
Нет, не так просто было достать билет на представление «Супермен Эзра Шелтон». Хевингем купил билет уплатив за него втрое больше обозначенной на нем и без того высокой цены.
Зато посмотреть было на что. Эзра в красочном сверкающем золотыми блестками костюме творил чудеса. Он легко, без напряжения поднимал клетку с двумя огромными львами. Львы рычали и бросались на прутья клетки.
Эзра поднимал автомобиль с шестью любой полноты пассажирами из зрителей.
Хевингем аплодировал. Он улыбался своей обычной грустной, чуть иронической улыбкой.
Гастроли Эзры проходили с небывалым успехом. В любой газете можно было найти его портрет с описанием последних подвигов. Специалисты терялись в догадках. Несмотря на режим, установленный О'Брейдн на массаж и гантели и на хорошее питание, Эзра был мало похож на спортсмена.
— Все дело во внутренней силе, — решили специалисты.
— Эзра Шелтон — олицетворение нашей расы, — сказал мистер Чарлз Уинтворт, председатель общества «Планета — белым».
Эзра был объявлен национальным героем. В газетах возникла горячая полемика: должна ли международная федерация тяжелой атлетики утвердить рекорды Эзры в качестве официальных мировых.
Последний сенсационный газетный заголовок гласил: «После трех бутылок виски — четыре тысячи фунтов на вытянутых руках! Новый рекорд после бессонной ночи!»
Эзра блаженствовал. Он привык к приемам, он был избран членом самых фешенебельных клубов. О, Эзра был совершенно счастлив, но одно ему не давало покоя — Хевингем.
После того как Эзра произнес блестящую речь в клубе, члены которого иногда облачались в капюшоны с узкими прорезями для глаз, на выступлениях Эзры нельзя было увидеть ни одного негра.
Хевингем сказал:
— У тебя появились новые взгляды, Эзра. В этом, кажется, виноват мой аппарат. Ну что ж! Но я забыл тебя предупредить, что терпеть не могу расистов. Даже если расист — национальный герой. А аппарат можешь оставить себе!
Дверь захлопнулась за Эзрой.
— Наплевать, — кричал вечером Эзра, кидая бутылки в увертывающегося бармена.
Слава имеет и свои неудобства. Эзре приходилось каждый день просматривать множество писем от многочисленных почитательниц. Фотографии он просматривал, а письма, не читая, выбрасывал.
В этот период он познакомился
Трудно сказать, что привлекло в ней Эзру — миллионы отца или красота девушки. Как бы то ни было, Эзра решил жениться.
— Нет, Эзра, — сказала Джой. — Папа ни за что не согласится на наш брак. Папа сказал, что вы — циркач, что джентльмен ни за что не стал бы выступать в цирке.
Эзра вспомнил, как мистер Нортон на вчерашнем банкете назвал его надеждой нации. «Гнусный старикашка», — горько подумал он.
— Мы можем сбежать, — сказала Джой, и романтика зажгла огоньки в ее красивых глазах.
Нет, это не устраивало Эзру. В его планы не входило портить отношения со старым Нортоном.
— Ах! — сказала мисс Нортон. — Если бы вы не поднимали это проклятое железо, а играли бы в гольф или футбол Словом, занялись бы спортом джентльменов…
— Тогда отец согласится? — спросил Эзра.
Глаза Джой радостно блеснули.
…Газеты выходили с заголовками на всю страницу: «Эзра Шелтон решил стать спортсменом — любителем!». «Сегодня он бьет мировой рекорд по прыжкам в высоту».
Это была рекордная сенсация. Стадион был переполнен. Репортеры фотографировали планку, установленную на высоте двух с половиной ярдов.
— Это моя первая ступень, — заявил на вчерашней пресс-конференции национальный герой.
Зрители ждали. Оставались считанные минуты.
Эзра сошел с автомобиля в чудесном настроении.
Свой «Линкольн» он оставил у входа — ни один полисмен не посмеет отогнать машину национального героя. Антигравитационный аппарат был надежно вделан в прочный кожаный пояс, обтягивающий талию Эзры. Указатель высоты был установлен у деления двух с половиной ярдов.
Эзра взглянул на часы. Времени оставалось мало. Он у входа на стадион проскочил между каким — то парнем и девушкой, толкнув обоих, и, не останавливаясь, прошел дальше. Кто — то грубо схватил его за плечо. Обернувшись, он увидел, что от его толчка девушка упала.
Удар был резкий и пришелся в челюсть, парень неплохо владел кулаками. Эзра закрыл лицо руками. Второй удар пришелся чуть ниже солнечного сплетения, что — то хрустнуло. Эзра схватился за пояс и только боль в разбитом от нового удара носу заставила его убрать руки.
Вокруг собралась толпа. Когда парень узнал, что избил Эзру Шелтона, у него подкосились ноги.
— Я не хотел его убивать, — сказал Эзра почтительно внимающему полисмену, — вы же знаете мои руки — это холодное оружие.
«Берегите аппарат от сотрясений!» — звучали в его ушах слова Хевингема. Но предпринимать что-нибудь было поздно. «Если прыжок не удастся, — подумал Эзра, — пойду к нему». Впрочем, он был уверен, что аппарат сработает: он не подводил его ни разу.