Формула одиночества
Шрифт:
В кафе снова появилась Сабу с двумя стаканами и трехлитровой банкой мандаринового сока. Молча разлила его по стаканам и улыбнулась одними глазами:
– Пейте на здоровье!
– Спасибо! – Марина отхлебнула ледяной сок и зажмурилась от удовольствия. – Как вкусно!
– Еще бы! – с довольным видом отозвалась Анжела. – Стакан сока выпьешь, все равно что десятка два мандаринов съешь. Тут у нас один профессор отдыхал в прошлом году, так он ничего, кроме вина и мандаринового сока, не пил. За две недели десять килограммов сбросил, только, чуть что, смотрю, а он рысью в туалет. Шлаки выводил. – Она расхохоталась. – Помолодел, постройнел, а приехал пень пнем. Здесь болит, там болит, за сердце все хватался, а потом к Гегскому
– Не знаю, – улыбнулась Марина, – но очень хочу узнать.
– Сабрина эта, – она кивнула на дом, – вчера утром в самый дождь к Арсену в келью ломилась. А он ее не пустил. Точнее, его вовсе не было...
– А мне до них нет никакого дела. – Марина отставила пустой стакан и поднялась из-за стола. – Сабрина мне не подруга, а Арсен – твой приятель.
Анжела недовольно поморщилась.
– Арсен – друг Виталия и Игоря. И мой друг. Но я хочу тебя предупредить, Арсен еще та птица. Ты мне симпатична, поэтому не связывайся с ним. Он, конечно, классный парень, но таких, как ты, с мамалыгой на обед кушает. У него в Москве любовница, дочка какого-то важного депутата. Я слышала, как он с ней по телефону разговаривал. Она хотела в Абхазию приехать, а он пока не разрешил. Но ведь рано или поздно приедет... К тому же ему сорок пять... Нужен тебе такой старый?
– Зачем ты это мне говоришь? – тихо спросила Марина. Ей вдруг стало так скверно, так паршиво, словно вместо сока она выпила отвар дурмана. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота, но она пересилила себя и даже улыбнулась. – Арсен меня не интересует.
– Зато ты его интересуешь, – с недовольным видом произнесла Анжела. – Заморочит тебе голову, страдать будешь, а тебе это надо?
– Спасибо, конечно, за заботу, Анжела, но ты не совсем меня поняла. – Марина подхватила свою сумку. – У меня осталось пять дней, чтобы отдохнуть на море. Больше меня ничего не интересует! Я не собираюсь отвлекаться на сомнительные романы, даже если это будут суперклассные парни. Я прекрасно понимаю, что не нужна Арсену. Он москвич и, что видно, очень избалован вниманием женщин. А я живу в Сибири, за тысячи верст от Москвы, и мужчины – не моя стихия. И пусть он очень занятный человек и симпатичный мужчина, но у меня свои принципы, которым я ни за что не изменю.
– Не обижайся, – неожиданно мягко сказала Анжела, – я ведь вижу, ты не шалава! Твоя Лариса в прошлом году здесь такое вытворяла. По два дня не появлялась. Ведь я ее чуть с вещами за порог не выставила.
– Я за Ларису не отвечаю, – сухо ответила Марина. – У нее одни интересы, у меня – другие. Извини, мне нужно переодеться.
– Это ты меня извини. Я совсем не хотела тебя обижать. – Анжела улыбнулась. – Сейчас обедать будем. – И легко поднялась из-за стола. – Пойду нашего орла позову. Что-то он сегодня голодовку объявил. Даже двор не подмел. Сразу за тобой на море помчался.
– Он был на пляже вместе с Сабриной. – Марина отвела взгляд.
– С Сабриной? То-то она рванула вслед за ним! Даже хачапур не доела. Наверное, догнала. Кретинка! На нее Арсен точно не позарится!
– Анжела, давай прекратим эти разговоры, – попросила Марина. – Мне они не нравятся. Я лучше пойду, и обедать не хочу.
– Ну, смотри, – разочарованно протянула Анжела. – Может, свежий мацони попробуешь? Катя недавно приготовила.
– Хорошо, попробую, но чуточку позже. Я хотела бы часок поспать. – Марина кивнула Анжеле и направилась в свою комнату.
Там она обнаружила полный беспорядок. На туалетном столике валялись обертки от жвачки, конфет и горсть шелухи от семечек, на полу – пустой пакетик и несколько влажных салфеток в пятнах тонального крема и помады. На неубранной постели Сабрины разлеглись как попало лифчики, трусики, майки, юбки и прочие предметы женского туалета. Видно, соседка ревизовала свой гардероб, но что-то ей помешало, и наверняка не форс-мажорные обстоятельства, просто матушка-лень нагрянула.
С легким вздохом Марина набросила одеяло на красивые вещички – чего скрывать, Сабрина знала толк в белье и летних нарядах – и подошла к зеркалу. Смахнув мусор в пакет, Марина водрузила его на тумбочку рядом с постелью Сабрины и, опершись на туалетный столик, долго разглядывала свое лицо. Когда-то муж говорил ей, что она очень красива. Но то время безвозвратно ушло. Эти тринадцать лет потушили блеск в ее глазах, исчез с лица румянец. Возле губ наметились складки, а еще одна – на лбу между бровями. Марина провела по бровям пальцем. Она никогда не выщипывала их, не подбривала, и до сегодняшнего дня они сохранили прежнюю, почти идеальную форму. Да и складка между ними была пока едва заметна. Когда-то ей казалось, что тридцать лет уже старость, а теперь ей исполнилось тридцать шесть, и она по-прежнему мечтает о любви, как мечтала об этом в семнадцать лет...
«Глупости! – подумала она. – Какими глупостями ты забиваешь себе голову, Мариша? Тебе же ясно сказали, что у него есть любовница. И вообще он – важная столичная птица. Орел! А ты всего лишь директор небольшого провинциального музея. И что из того, что у тебя есть голова на плечах? И мозги в ней какие-никакие...»
Она подошла к окну. И тотчас увидела Арсена. Раздевшись по пояс, он склонился над небольшим бассейном с бетонными краями. Над ним возвышался Игорь и поливал его сверху из шланга, видно, ледяной водой, потому что Арсен громко фыркал, крутил головой, ожесточенно тер плечи и грудь руками и, повернув лицо к Игорю, весело кричал снизу вверх:
– Ора, черт бы тебя побрал! Не жалей воды!
Марина смотрела на него из окна, прекрасно понимая, что в любой момент ее могут обнаружить, но оторваться от этого зрелища было выше ее сил. Анжела сказала, что Арсену сорок пять лет, но он абсолютно не выглядел на свой возраст. Крепкое ухоженное тело, сильные руки, широкие плечи – такие мужчины и в пятьдесят с лишком выглядят как тридцатилетние. Правда, они редко скучают в одиночестве, у всех есть жены или любовницы. И это самый главный их недостаток...
Она наблюдала за ним с тоской и злостью одновременно. В чем она провинилась перед Всевышним? За что он послал ей такое испытание? Не послушайся она Ларису, и не было бы этой встречи. Она спокойно провела бы эту неделю в Москве, в Исторической библиотеке, или на худой конец решилась бы навестить отца. Он уже стар и болен, а мачеха... Что мачеха! Толку от нее как от козла молока. Присосалась к отцу, точно клещ, тянет из него последние соки, а тот не понимает, что она бессовестно использует его многолетний труд для достижения своих целей. По слухам, уже и докторскую защитила, и наверняка благодаря стараниям отца и его влиянию в научном мире.
Вспомнив отца, Марина на какое-то время забыла об источнике своего недовольства. А он, оказывается, уже закончил мыться. К нему подошла Альбина и подала полотенце. Арсен что-то сказал ей по-абхазски. Девочка засмеялась и убежала. Он принялся растирать грудь полотенцем.
Игорь отключил воду и подошел к нему.
– Ну, что там? – спросил Игорь.
– Только что разговаривал с Отаром. – Арсен повесил полотенце на плечо, а Игорь протянул ему пачку сигарет. Арсен закурил. – Ночью вышел наш связник. Говорит, по ночам в Кодорах проводят зачистки сванских домов. Убиты два свана, но в перестрелках погибли несколько грузинских солдат. Хотя какие они грузины? Большей частью наемники: арабы, негры... Многие прошли службу в миротворческих силах в Ираке, готовили их американцы...