Формула счастья. Сборник рассказов
Шрифт:
– Одевайте потеплее ребенка, – распорядился священник, – и выходите пешком наверх, к трассе. Я на шахте транспорт раздобуду.
Другого выхода батюшка не видел и решил сам отправиться на шахту на своей машине. Тщетно. Машина буквально вмерзла в снег, и даже если бы отец Андрей ее как-то освободил от обледенения, уверенности, что старый автомобиль заведется и сможет куда-то доехать, не было никакой. В отчаянии священник бросился к телефону.
Директор шахты был на месте. Выслушал. Посочувствовал и извинительным тоном окончательно расстроил: «Понимаете, отец Андрей, все три трактора дорогу чистят к городу, чтобы ночную смену на работу доставить».
Батюшка не знал, что теперь делать…
Он просто представил мать и отца со своим закутанным в одеяла первенцем, бредущих по заледенелой дороге сквозь пронизывающий снежный ветер. Идущих и ожидающих спасительную машину.
Отец Андрей зашел в храм. В центре стоял вертеп, освещенный внутри маленькой лампадой. Над Младенцем Христом склонилась Богородица, рядом опирался на посох праведный Иосиф…
Священник невольно подумал: «Они нашли убежище» – и взмолился: «Господи, ну подскажи, что мне делать! Погибнет малец. Не донесут они его до больницы».
И тут вновь этот останавливающий взгляд неканонического святителя Николая. Батюшка буквально бухнулся пред ним на колени. «Хоть ты помоги, Никола!» – кричала душа, вопило сердце.
Прошло лишь несколько мгновений, а может, больше. Бог весть. Но через окна церкви вдруг брызнул мощный свет подъезжающей машины, а потом заколотили в церковную дверь:
– Открывай, батя, кутью принесли, Рождество встречать будем! – кричало несколько голосов.
Священник отодвинул задвижку и распахнул двери. Перед ним стояли пятеро не совсем трезвых, чрезвычайно веселых незнакомых представителей молодого бизнес-поколения. За ними возвышался громадный джип, семейство которых настоятель ласково называл «гардеробы».
– Будем встречать, будем! – радостно закричал отец Андрей. – Кто водитель?
И, определив самого трезвого, распорядился:
– Всем остаться у меня в келье! В тумбочке кагор и печенье, а с водителем мы сейчас кое-куда съездим.
Закутанную и покрывшуюся ледяными сосульками семью с ребенком на руках батюшка встретил еще в начале пути, который им предстояло пройти. Через полчаса мать с хныкающим и горячим от температуры младенцем были в больничной палате.
В храме батюшку встречала иллюминация. Гости, найдя в лавке ящик со свечами, расставили их в каждое гнездо всех шести подсвечников, зажгли и хором распевали:
Добрий вечір тобі, пане господарю, Радуйся, ой, радуйся, земле, Син Божий народився! Застеляйте столи, та все килимами, Радуйся, ой, радуйся, земле, Син Божий народився!Батюшка тут же присоединился:
Бо прийдуть до тебе три празники в гості, Радуйся, ой, радуйся, земле, Син Божий народився! А перший же празник – Рождество Христове, Радуйся, ой, радуйся, земле, Син Божий народився!А затем тихонько, чтобы гостям не мешать, подошел священник к теперь уже своему, абсолютно каноническому святителю Николаю и поцеловал его благословляющую руку…
«Глаза бы мои на вас не глядели!»
Собственно, именно с этого возгласа все и началось. Да и не могло не начаться, потому что я, расстроенный очередной топорной работой нанятых шабашников, разогнал строительную бригаду и в печальной задумчивости сидел на ступеньках церковной паперти. Через неделю после заключения «договора», по которому обещали выполнить работу качественно и в срок, выяснилось, что все делалось тяп-ляп, по принципу «день с прохладкой, ночь с присядкой».
Рядом крутился Харитоныч, который бурчал себе под нос нелицеприятные определения вслед изгнанным строителям, оказывая мне тем самым, как ему казалось, моральную, духовную и вообще приходскую поддержку.
Бурчи не бурчи, но угольник необходимо срочно доложить и надеть на него крышу, так как оставлять уголь под открытым небом по нынешним временам значит ввести в искушение добрый десяток жаждущих выпить сельчан. Бесхозное домашнее топливо в размере одного ведра, хоть и обретаемся мы на Донбассе, как раз на пол-литру напитка местного производства тянет.
– Езжай до дому, батюшка, – что-то решив для себя, сказал Харитоныч. – Утром сподручнее думать.
Деду я верю, потому что его житейская хватка проверена на практике. Еще в первые приходские годы, когда строили храм, он смог договориться и пригнать громадный кран, чтобы купол на церковь водрузить. Я исходился весь по инстанциям, выпрашивая этот подъемный механизм с длинной нестандартной стрелой, но везде натыкался или на сочувственное «нету», или на безразличный взгляд, в котором откровенно читалось: «Тебя тут еще не хватало!» Узнав, что в соседнем городе есть нужная машина, зачастил я к начальнику этого механизма. На третий мой визит он заявил, что может дать только экскаватор с бульдозером. На мое удивленное «Зачем?» начальник ответствовал: «Чтобы для вас, племя поповское, яму выкопать, покидать всех туда и загорнуть».
Узнав, кто такие воинствующие атеисты, и поняв, что угроза искренняя и вполне реальная, я окончательно расстроился и в духе сокрушенном вернулся на приход.
Харитоныч же, тоже опечаленный «иродами безбожными», через день пригнал нужный кран со строительства ближайшей шахты, куда я и обращаться-то побаивался. Пригнал и за пару часов купол на церковь водрузил.
Так что упование на старичков приходских, которые что-нибудь придумают, меня не оставляло. Хотя, конечно, на зиму глядя надо было сарайчик поменьше строить и своими силами обойтись, но уже начали, да и в хозяйстве нужно такое сооружение, чтобы и уголь, и дрова, и инструмент необходимый под крышей на своих местах находились…