Форсу
Шрифт:
— Хо… хотите, пойдём в сад? — спросил я, слегка заикаясь, и эми кивнула, но, судя по виду её, она вряд ли вдумывалась сейчас в смысл моих слов. С таким же результатом я мог бы, наверное, предложить сходить на Луну, и она бы тоже кивнула. Ох! Как же всё-таки всё это смущает. Но не сказал бы, что мне не нравилось общество Мики. Чем больше я посматривал на неё (пока лишь урывками), тем больше она меня умиляла и притягивала.
«Нет, нет и ещё раз нет! — мысленно взмолился я. — Господи! Да что ж такое-то со мной. Я не педофил! Не педофил я!»
Первое время мы
Эми повернула ко мне голову и вдруг заговорила первой:
— Красиво здесь, мне очень нравится, — сказала она мягким певучим голосом. — Я вот в городе живу, и у меня рядом нет такого сада.
— Э-э-э… да, — ответил я с запинкой. — Мне тоже очень нравится наш сад. Но когда долго живёшь рядом с ним — привыкаешь. Поэтому перестаёшь ценить это… богатство.
Я посмотрел на эми с улыбкой, чувствуя, как уверенность быстро возвращается ко мне. Начало разговора было положено, и дальше поддерживать его стало легче. Мика моментально ощутила моё внимание, повернула голову, и глаза её в этот момент показались мне очень… яркими, пронзительными.
Ох, опять я не выдержал её взгляд, смутился, опустил глаза и увидел чёрную тесёмку на шее энесты, конец которой скрывался под тканью платья.
— Это у Вас амулет какой-то, да? — спросил я первое, что пришло в голову.
Эми коснулась шнурка пальцами и вытянула его наружу, открывая мне бесцветный прозрачный кристалл в форме короткого шестигранного карандаша, около двадцати миллиметров длиной и пяти шириной, с короткой двусторонней заточкой. Один заострённый кончик кристалла смотрел вниз, а второй был заключён в металлическую оправу с кольцом, к которому и крепился шнур.
— Поглотитель, — пояснила Мика. — Но очень красивый, мне нравится его носить. Смотреть сквозь него одним глазом смешно. А ещё, пропуская солнечный свет, он делает радугу. Красиво.
— Ясно, а что он поглощает?
— У меня — ничего, — с улыбкой ответила энеста. — Прозрачный всё время, но на всякий случай носить надо. Вот у сестры окрашивается иногда, когда она сердится или волнуется. Мама постоянно занимается с ней, чтобы не окрашивался. А со мной пока рано.
— Ар? — догадался я. — Этот кристалл поглощает Ар?
Мика хитро глянула на меня, улыбнулась и неожиданно сменила тему.
— А у вас в саду растёт что-нибудь вкусненькое?
— Есть черешня, виноград, малина, яблоки, — стал перечислять я. — Да много всего. Но их всё равно вымыть придётся, перед тем как есть.
— Покажешь?
«Она на "ты" перешла! — мысленно отметил я. — Наверное, и мне можно?»
— Пойдём, — ответил я Мике и по расцветшей улыбке на её губах понял, что не ошибся.
Больше всего мне в саду нравилась черешня: крупная, тёмно-красная, почти чёрная и обалденно сладкая. Сам я её нередко рвал и ел прямо с дерева, не
Тинка очень часто сопровождала меня по саду, поэтому тоже пристрастилась к черешне. Для неё одна ягода была как для человека дынька-колхозница, и ей очень нравилось, когда я скусывал половину, извлекал косточку, а оставшуюся половинку отдавал ей. Пикси удерживала её двумя руками и ела, довольно мурлыкая себе под нос о непрямом поцелуе. Ну и лакомиться черешней в её компании было одним удовольствием. Тинка целый конвейер запускала, отправляя плоды в цепочечный полёт. Самые спелые и сладкие черешенки отделялись от дерева, выстраивались в очередь и устремлялись ко мне.
Помните Вовку в тридевятом царстве? Так я был прям как он. Однако в моём случае вкусняшки летели прямо в рот, только косточки успевай сплёвывать. Первый раз я увлёкся и так обожрался этой черешней, что мне реально было трудно подняться на ноги и идти. Я охал и стонал, коря коварство крылатой жёнушки, а та заливалась довольным смехом и всячески надо мной подтрунивала. Но потом заботливая супруга таки сжалилась над перекушамшим муженьком, уменьшила и отнесла меня в Маришину комнату в особняке. Правда, она не упустила случая взять с меня дань полётным сексом в излюбленном своём стиле "на лету". Кстати, должен отметить, что процедура "уменьшение-увеличение" очень ощутимо помогла мне. И когда пикси впитала с меня пыльцу фей своими крылышками, я чувствовал себя уже заметно получше. Но всё равно в будущем никогда больше так не обжирался.
В общем, я задумал первым делом показать Мике черешневые деревья. Подозревая, что и пикси мы там где-то сможем найти, решил заодно девушек познакомить поближе.
Вскоре показались мои любимые угодья. Тинку я с первого взгляда не увидел, но мелкая обычно просто терялась в густой листве. Ей очень нравилось набрасываться на меня неожиданно, усаживаться на шею верхом и, крепко вцепляясь в волосы, пришпоривать пяточками по плечам: «Но! Но, лошадка!»
Вот и сейчас я просто шёл по саду и с затаённой улыбкой ждал её нападения. Однако всё обернулось несколько не так, как я предполагал. За спиной раздалось басовитое пчелиное гудение, я обернулся назад и увидел пикси, зависшую в воздухе в парочке метров от нас.
— Тинка, а мы за ягодками пришли! — радостно сказал я, но пикси не поддержала моё веселье. Она выглядела до странности серьёзно и хмуро. На меня не смотрела, уделяя всё своё пристальное внимание неолетанке, облетела эми по дуге, и во всех действиях крылатой девушки прослеживалась какая-то тревожная напряжённость.
«Кажется, пойти к черешне было не самой лучшей моей идеей», — успел подумать я. И в этот момент пикси метнулась ко мне, зажигая крылья серебристым блеском пыльцы, а в следующую секунду я почувствовал кратковременное падение, спадание одежд, крепкие объятия сзади и лёгкую перегрузку быстрого набора высоты.