Форт Росс
Шрифт:
И вот события развернулись! Но как! Марго вдруг прыснула, глядя на себя в зеркало. Ее обескураженное выражение показалось забавным даже ей самой. А вообще, собственным видом девушка осталась вполне довольна. Из зеркала на нее глядела, может, и не красавица в классическом понимании этого слова, но зато по современным стандартам вполне клевая девчонка. Длинноногая, прекрасно сложенная, как будто сошедшая с обложки какого-нибудь журнала о женском здоровье. Капельки воды поблескивали на ее плоском животе. Золотистый калифорнийский загар был ей очень к лицу.
Через приоткрытую дверь белела девственной нетронутостью кровать,
Дмитрий как бежал, так с разбегу и появился в комнате. Он чуть не налетел на Марго, которая вскрикнула от неожиданности. Все произошло в доли секунды, и она даже не успела по-настоящему испугаться. На лице Дмитрия цвела счастливая улыбка. О судьбе Фимки его можно было не спрашивать. Увидев Марго в одном полотенце, он замер. На мгновение на лице его отразилось замешательство, которое тут же сменилось восхищением. Затем в его глазах опять появилось то особое выражение, с которым он смотрел на нее на балконе, — когда Марго впервые поняла, что ею не просто интересуются, но, похоже, еще и хотят. И даже очень. «Сейчас!» — решила Марго. Дальше думать ей уже ни о чем не хотелось. Одним движением она распустила узел полотенца…
Марго вытянулась, удобно устроившись на плече Дмитрия, всем телом прильнула к нему.
— Дим, так что там все-таки случилось? — наконец спросила она. — Что с Фимкой? Почему ты без него? Ведь не могло там ничего случиться, а? Нехорошего?.. Иначе бы ты совсем другим вернулся. Правда?..
Дмитрий блаженно растянулся на спине. Одной рукой он нежно прижимал к себе Марго, другую подложил себе под голову.
— Конечно, правда. Все в порядке. Ты знаешь, я даже думаю, что более чем в порядке! Я думаю, он нашел свое счастье! И сейчас, по-моему, последнее, что он захочет, — это возвращаться…
Дмитрий на секунду задумался, затем повернулся так, чтобы видеть глаза Марго. Их губы почти соприкасались.
— Как странно все, — прошептал Дмитрий, — еще совсем недавно я тебя как будто не знал, а теперь… Не могу даже представить жизни без тебя… Так все внезапно!
— Ну почему же внезапно? — улыбнулась Марго. — У нас на знакомство ушло 180 лет!
Дмитрий счастливо засмеялся. Их губы слились в поцелуе. После того как они вновь насладились друг другом, Марго села на кровати по-турецки и, завернувшись в простыню, повернулась к Дмитрию.
— Ну и что же теперь? — задала она витавший в воздухе вопрос. — Честно говоря, мне даже странно подумать о прежней жизни! Знаешь, не прими за патетику, но я теперь чувствую себя в ответе за всех наших… там…
Дмитрий с улыбкой смотрел на нее.
— Ты знаешь, я тоже все время про это думаю! — отозвался он. — Ни о чем другом думать не могу…
Ребята не сговариваясь посмотрели на айфон, который, подсоединенный к электропитанию, мирно лежал на тумбочке рядом с изголовьем кровати. Зеленый индикатор полностью заряженной батареи ритмично и, казалось, зазывно помигивал. Марго и Дмитрий встретились глазами и, прыснув от смеха, повалились на подушки.
— А о чем вы там с Завалишиным говорили? — вновь устроившись на плече Дмитрия, спросила Марго. — Я подглядывала! Ты был такой возбужденный!
Вместо ответа Дмитрий осторожно
— Да ты знаешь, разговор с ним натолкнул меня на одну идею! Вот смотри — мы сейчас в двадцатом году девятнадцатого века… То есть я хотел сказать… — смешался Дмитрий.
— Да ты продолжай! — улыбнувшись, прервала его Марго. — Я и сама уже перестала понимать, к какому времени я принадлежу в реальности!
Она устроилась поудобней, как маленькая девочка, которая готовится слушать захватывающую сказку. Глаза ее светились от счастья.
— Да, ну так вот, я и говорю, — тоже улыбнувшись, продолжал Дмитрий, — 1820 год! В следующем году от Испании отойдут огромные пространства Центральной и Южной Америки, и на этом месте образуется множество мелких государств. Давление на российскую границу в Калифорнии ослабнет — не до того будет испанцам! Вот я думаю… Вот бы в этот-то момент и окрепнуть форту Росс, да и вообще Русской Америке! Но нет, почему-то этого не происходит, как мы знаем… Так вот, разговаривая с Завалишиным, я вспомнил сетования Кускова о нехватке рабочих рук, и… И вдруг меня осенило! Ведь через пять лет восстание декабристов! Только оно, в отличие от нашей реальности, обязательно должно быть успешным!
— А при чем здесь восстание декабристов? — с удивлением уставилась на Дмитрия Марго.
— Ну как же ты не видишь? — Всякий раз, когда дело касалось декабристов, Дмитрий почему-то начинал сильно волноваться. — Ведь если восстание будет удачным, падет крепостное право и высвободятся миллионы рабочих рук!
— Ну и?.. — Марго продолжала не понимать, или делать вид, что не понимает.
— Ну и… Российской Американской Компании будет наконец где брать работников для своих заокеанских владений!
Марго задумалась. Дмитрий, благодаря вопросам Марго, тоже ушел в себя. Он сел в кресло и, вновь закурив, уставился в одну точку, пытаясь ухватить мысль, которая крутилась у него в голове. Так ничего и не придумав, он хлопнул себя по коленям и поднялся.
— Ну, короче, исходя из вышесказанного, я решил посетить Петербург накануне восстания. И разобраться в том, почему же оно потерпело крах…
Дмитрий сделал паузу и пристально посмотрел на Марго. Он все не мог для себя решить, делиться ли с ней новостью, которую он услышал от Кускова во время штурма крепости. По идее, у него не было никаких оснований держать эту новость в тайне от Марго. Да он и не собирался. Просто было ощущение, что он стоит на пороге какой-то важной разгадки, которая уже совсем рядом, но пока никак не дается в руки…
— Правда, теперь осуществление этой идеи, я думаю, придется отложить… — решился наконец Дмитрий. Он остановился и многозначительно посмотрел на Марго.
— Отложить? — машинально переспросила девушка.
Она тоже выбралась из кровати и, натянув шорты и майку, подсела к Дмитрию, приготовившись его слушать. Но Дмитрий, задумавшись, молча глядел на сигаретный дым, тоненькой синеватой струйкой уплывавший в раскрытую дверь балкона.
— Даже не знаю, как тебе сказать… — начал он осторожно. — Дело в том, что, как мне поведал Кусков, Николай Петрович Резанов, камергер и пленитель сердца прекрасной Кончиты, оказывается, никогда не был в Калифорнии…