Фортинбрас спился
Шрифт:
Стернборг. Замечательные?!
Полоний. Может, даже больше, чем замечательные.
Стернборг. А-а-а, понимаю.
Полоний. Поэтому король Клавдий в последнее время начал страдать бессонницей.
Стернборг. Интересно. Скажи, а Гамлет что-нибудь говорил о своем трагически умершем отце?
Полоний. Раньше говорил, а теперь… ни слова.
Стернборг. Ага.
Полоний. Это молодое поколение… (Качает
Стернборг. Да?
Полоний. О да.
Входит Восьмиглазый.
(С энтузиазмом). Приветствую тебя, Восьмиглазый!
Восьмиглазый(не обращая на него внимания, Стернборгу). Все готово.
Полоний(с прежним энтузиазмом). Приветствую тебя, Восьмиглазый!
Восьмиглазый(холодно). Привет.
Вваливается очень пьяный Фортинбрас с бутылкой в руке, бессмысленно озирается. Стернборг и Восьмиглазый явно поражены.
Стернборг(после паузы). Здравствуй, принц.
Фортинбрас (напряженно вглядывается в него, и вдруг лицо его проясняется). А, Стернборг! Привет, дружище. (Раскрывает объятия, кидается к Стернборгу и с чувством целует его в губы.)
Стернборг отвечает сдержанным поцелуем. Он явно обрадован, когда внимание Фортинбраса переключается на Восьмиглазого.
(Неуверенно.) Восьмиглазый?
Восьмиглазый. Да, принц.
Фортинбрас кидается к Восьмиглазому и награждает его страстным поцелуем в губы. Продолжая обнимать Восьмиглазого, замечает Полония.
Фортинбрас. А это что за страшная рожа?
Полоний улыбается, кланяется.
Стернборг. Это Полоний, министр короля Клавдия.
Фортинбрас. А, это ты, старый боров.
Полоний сдержанно кланяется. Фортинбрас кидается к Полонию, хлопает его по животу и протягивает ему бутылку. Тем временем Стернборг и Восьмиглазый садятся за стол и принимаются за еду.
(Полонию.) Выпей со мной, ты, затраханная упырюга.
Полоний. Спасибо, принц, нет.
Фортинбрас(проникновенно). Пей, моя возлюбленная датская паскудина, пей.
Полоний (слегка все же уязвленный). Ты очень мил, принц, но — нет.
Фортинбрас. Нет?
Полоний. Нет.
Фортинбрас (оскорбленно). Не выпьешь со мной? Не выпьешь с Фортинбрасом? С принцем этой скурвившейся страны?
Полоний. Принц, я хотел бы прежде что-нибудь перекусить, поскольку…
Фортинбрас. Тихо. Брезгуешь мной, да? Наверно, думаешь, что я необразованный, да? Что я простой солдат? (Внезапно, с пьяным умилением.) Ты прав. Я простой солдат. Но я люблю тебя, свиное рыло, и родину свою люблю, которая сейчас — смотрит, как по твоей вине я корчу из себя идиота — только затем, чтобы заставить такого хмыря выпить один стаканчик.
Стернборг(холодно). Обед ждет.
Фортинбрас. Минутку, у меня тут дело к Полонию. (Хватая Полония за горло.) Пьешь или нет?
Полоний. С величайшим удовольствием, принц. (Делает из бутылки глоток и кашляет.)
Фортинбрас(целует Полония). Вот видишь, дружище… поцелуй меня и прости. Потому что я честный человек. Честный. И люблю тебя. Напоминаешь мне мою собаку. Господи, как я любил эту собаку. Она была немного меньше тебя, но это было единственное существо на этом мерзопакостном свете, которое я действительно любил. И она меня тоже любила. Пока однажды я не вышел с ней погулять, и тогда… (Начинает плакать. Обнимает Полония и запечатлевает на его губах долгий поцелуй, после которого оба вытирают губы и сплевывают на пол.) Пошли есть.
Фортинбрас и Полоний присоединяются к Стернборгу и Восьмиглазому и принимаются за еду.
Стернборг (поднимает тост). За норвежско-датскую дружбу!Все выпивают.
Фортинбрас. А может, вы бы хотели знать, почему я пью, да? Хотели бы? А? Но я не скажу. Сдерите с меня шкуру, а не скажу. (Полонию.) Ну, так слушай, ты… дырка в жопе… Я пью, потому что… (Падает на стол и засыпает.)
Полоний. Как мне следует это понимать?
Стернборг. Как тебе угодно, Полоний.
Полоний(поднимает тост). За датско-норвежскую дружбу!
Стернборг хлопает в ладоши. За сценой хор затягивает норвежскую народную грустную песню, быть может напоминающую немного песню бурлаков. Присутствующие присоединяются к пению. Спустя некоторое время Стернборг поднимает палец и пение обрывается.
(Очень растроганно.) Обожаю эту современную музыку.
Стернборг. Я рад, что такой тонкий знаток, как ты, ценит наше искусство.
Полоний(неистово). Все художники и самые незаурядные умы в Дании знают, скольким они мне обязаны. А я знаю, как с ними разговаривать. Бедный Йорик бывал у меня на обедах. Я сам, как тебе известно, играл Юлия Цезаря на Капитолии. Это я пригласил актеров ко двору Клавдия, и только благодаря моему личному вмешательству в Эльсиноре состоялась премьера «Убийства Гонзаго».