Фосфор. Таинственное приключение на Искии (Затерянные миры, т. V)

Шерри Джон Филмор

Не отошел я и на двести ярдов, как земля содрогнулась в мощном толчке и сотни тонн земли рухнули со всех сторон на то место, где я только что стоял.

Каждый шаг приближал меня к свету.

Да! слава Богу! Я вижу небо!

Наконец я оказался на открытом воздухе; свежий райский ветерок овевал мое лицо, перед глазами расстилалось волнующееся море.

Собрав остаток сил, я протиснулся сквозь пролом, составлявший здесь не более четырех футов в диаметре.

Не успел я выбраться наружу, как земля задрожала,

вздыбилась и снова осела - из пролома посыпались мелкие камни и пыль, раздался оглушительный шум обвала, подобный раскату грома.

Своды пролома рухнули. Шатаясь, я поднялся на ноги - попытался идти - все вокруг кружилось, земля словно встала вертикально. Я упал. Больше ничего я не помню.

Глава XII

очнулся и ощутил сонный покой.

Я Открыв глаза, я увидел, что лежу на кровати в небольшой комнатке. Меня разбудили голоса, раздававшиеся в соседней комнате. Из разговора я понял, что они обсуждают, как нашли на склоне Монте Эпомео неизвестного человека и, заметив, что он жив, принесли его сюда.

Внезапно я понял, что речь шла обо мне.

В комнату вошел какой-то человек; одежда выдавала в нем пастуха. Я спросил, где нахожусь.

– Лежите тихо, вам ничего не угрожает.

– Сколько времени я провел здесь?

– Три недели.

– Что со мной случилось?

– Воспаление мозга. Скоро придет доктор, а пока постарайтесь не разговаривать.

Доктор рассказал мне, что я едва спасся.

Меня нашли пастухи, принесли сюда, и много дней я то бредил, то лишался сознания; я все время бормотал что-то о погребении заживо, громадных змеях, фосфоресцирующих телах, бабуинах и пещерах.

Мне сказали, что пастушья хижина находится на противоположной от Казамиччиолы стороне горы Эпомео. Произошло сильное землетрясение; во всей Казамиччиоле остался стоять лишь один дом.

Погибли тысячи людей - точное число их еще не известно.

Доктор спросил, почему меня нашли одетым в пижаму. Я рассказал ему, как меня похоронили заживо; он улыбнулся и вышел из комнаты.

Вскоре он вернулся со стаканом. Я выпил содержимое и, почувствовав сонливость, погрузился в благословенную дремоту.

Миновало около месяца с того дня, как я очнулся, прежде чем я смог распрощаться со своими добрыми сиделками.

Я отправился в Казамиччиолу.

В развалинах дома я нашел свой секретер. Конечно, все мои деньги исчезли, но в одном из ящиков я обнаружил свидетельство о своей смерти и погребении.

Видимо, камердинер не знал, куда его отослать, и решил просто положить документ в ящик.

Я нанял слугу и мы вместе принялись разыскивать склеп.

Но я имел очень слабое представление о том, где он находился; вдобавок, катастрофа снесла с лица земли многие строения, и мы ничего не нашли.

Думаю, он (слуга) считал меня безвредным умопомешанным.

Я

написал своим банкирам, получил кое-какие деньги и щедро наградил своих добрых спасителей; вскоре после этого я покинул страну стольких неприятных воспоминаний.

Мне часто снится, что я вновь оказался в пещерах; я просыпаюсь, весь мокрый от пота, и с благодарной молитвой на устах понимаю, что то был всего только сон.

Рассказывать больше нечего. Я провел в пещере, должно быть, около двенадцати дней, с 15-го по 28-е или 29-е июля.

Я правдиво, не приукрашивая, изложил свое ужасное приключение; как я уже говорил в самом начале, мне совершенно безразлично, поверят мне или нет. Я пишу эти строки в Лондоне; через несколько дней я отправлюсь в Австралию. Я унаследовал от матери чахотку, и врачи дают мне лишь несколько лет жизни. Я надеюсь по возможности провести их вдалеке от тех мест, где я познал такие страдания.

У меня есть только одно доказательство пережитого мною в пещерах - когда пастухи нашли меня, я сжимал в руке клок длинных голубовато-белых волос.

Недавние исследования доктора Дюбуа, связанные с жуками-щелкунами кукуйо показывают, что свечение обусловлено химическим процессом и что органы свечения сохраняют присущие им свойства в течение некоторого времени, даже будучи отделены от тела; соприкосновение этих высушенных органов с водой вызывает химическую реакцию, и часть энергии высвобождается в виде света.

Сказанное выше может в некоторой степени прояснить постепенное исчезновение фосфоресценции после смерти белой женщины.

«Фосфор» Джона Филмора Шерри успел завоевать почетное, хотя и полуофициальное звание «самой странной книги Австралии»; во всяком случае, так считают специалисты из Мельбурнского университета.

Сведений об авторе очень мало: известно, что Шерри родился в 1866 году в Коллингвуде, штат Виктория, и умер в 1894 году в Карлтон-Норт, не дожив и до тридцати лет. Возможно, чахотка, которой Шерри наградил своего героя - деталь автобиографическая.

«Фосфор», единственный роман Шерри, вышел в свет в Мельбурне в 1888 году и давно стал библиографической редкостью. Перевод выполнен по указанному изданию.

Роман и впрямь удивителен: в краткий, написанный нарочито простым и даже «стертым» языком текст молодому писателю удалось вложить чрезвычайно богатое содержание.

Здесь и модные для научной фантастики эпохи темы «полой Земли» и примитивного «затерянного мира», восходящие к Ж. Верну, и евгеника, и готические страхи в духе Э.По.