Фотограф
Шрифт:
И я старалась, как могла. Читала газеты, смотрела телевизор, шерстила интернет. Иногда я общалась с адвокатом по делу о разводе – процесс этот оказался не таким уж быстрым.
Спустя еще пару недель мне нужно было приехать в суд, чтобы заполнить какие-то бумаги для развода. Я чувствовала себя хорошо и уже гуляла одна. Мне хотелось одеться как-то иначе, одежда из моего прошлого опротивела мне, но у меня не было денег. Я знала, Никита дал бы их мне без вопросов, но я и так слишком сильно пользовалась его гостеприимством. Наглеть не хотелось.
Стараясь
Здание суда находилось недалеко от квартиры Никиты, так что я шла пешком. В городе ещё чувствовалось лето, хотя было уже немного прохладно, и листья начинали облетать с деревьев. После болезни я привыкла жадно вглядываться во всё вокруг, словно наверстывала упущенные недели – или даже года? – а потому издалека заметила знакомую машину у здания суда. Конечно, такая машина была не одна в городе, и она могла принадлежать кому угодно, но мое дыхание на секунду сбилось от одной возможности оказаться так близко с ним… с Егором.
Замедлив шаг, я прошла мимо машины, пытаясь понять, могла ли она быть его, но никаких примечательных деталей не было, а номер я не помнила.
– Ты лишила меня работы и заработка, а теперь решила угнать мою машину? – услышала я знакомый насмешливый голос за своей спиной.
Я обернулась. Егор спускался по лестнице из здания суда. В руках он держал папку с документами и выглядел непривычно – помято, устало.
– Что ты имеешь в виду? – выдохнула я.
Он подошёл близко, очень близко ко мне, заставляя задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза, и окуная меня в свой тревожно-будоражащий аромат. В его взгляде была ненависть, было презрение, а ещё… ещё какая-то жадность. Словно он глазами пытался впитать всю меня.
– Не прикидывайся дурочкой, это твой худший образ из всех, – выплюнул Егор, закидывая документы на крышу салона и опираясь руками о свою машину с двух сторон от меня.
– Но я не… – пролепетала я, но он не стал меня слушать.
– Я вижу тебя насквозь, мышка, – ядовито ответил Егор. – И твою игру я раскусил давно, ясно? Вот только я совсем не тот, с кем тебе стоило играть.
– Егор, я правда не понимаю, – прошептала я, переплетая пальцы изо всех сил.
– Да мне как-то плевать уже, – фыркнул он и, вжав мое тело в нагретый солнцем корпус машины, впился поцелуем в мои губы.
В его порыве не было нежности, не было мягкости – только болезненная жадность, только яростное желание взять как можно больше, откусить, оторвать, отломать – чтобы забрать себе. И я… я вновь откликнулась, вновь подчинилась, отдавая себя – всё, что могла отдать, – признавая его власть над собой, сдаваясь сразу, без сопротивления, без возражений.
Я лишь простонала что-то ему в рот, и Егор ответил рыком. Он с силой сжал мое тело, причиняя мне боль, заставляя снова стонать и получать удовольствие от этой злобной жажды.
Его язык переплетался с моим, не позволяя мне менять темп, не позволяя отдышаться, не давая ни миллиметра свободы, и в какой-то момент моя голова закружилась. Я испугалась, что сейчас упаду в обморок от нехватки кислорода. Мои руки рефлекторно со всех сил оттолкнули его.
Егор оторвался от меня с насмешливо-недовольным взглядом:
– Запомни это, мышка. Держу пари, мелкий так не умеет.
– Мы целовались… всего один раз, – возразила я, шумно дыша.
– Предпочитаешь секс поцелуям? – хмыкнул он, отодвигая меня от машины и закидывая документы в салон.
– Предпочитаю… тебя, – откровенно прошептала я.
Егор вздрогнул и, бросив на меня недоверчивый взгляд, вдруг ухмыльнулся:
– Какая жалость! Я-то предпочитаю другую.
Он словно воткнул в меня нож. Я отшатнулась назад, быстро моргая и не давая слезам брызнуть из глаз. Сердце кажется перестало биться, и я, прижав руку к груди, попыталась найти ответ:
– Ну, тогда… тогда…
Но в голове было пусто, вертелись лишь его слова «я предпочитаю другую», и я, развернувшись, бросилась прочь, не разбирая дороги.
Кажется, Егор что-то крикнул мне вслед, но я не отреагировала. Только бежала и бежала, прочь от него и от его жестокой правды. «Я предпочитаю другую». Он предпочитал другую! Значит… для меня всё точно кончено. Значит, Варвара была не права. Значит… значит…
Слёзы градом покатились из моих глаз. Мое сердце словно осталось там, с ним – вырванное наживую. Я не могла дышать, не могла мыслить. Я только бежала – бесконечно долго бежала, пока внутри меня не разлилась пустота, пока звон в ушах не заглушил все звуки. И даже тогда я продолжала бежать – как робот, как зомби.
Почему я села на скамейку, я не знала. Только в один момент вдруг осознала себя сидящей и бессмысленно глядящей вдаль.
Передо мной кто-то остановился, и я с трудом узнала Эрика. Он выглядел таким довольным, с отвращением осматривая меня:
– Что, выгнал тебя твой хахаль, да? Как перестала течь, так и выгнал? – он хохотнул. – Ну, рецептик я тебе не дам. Моя новая сучка не чета тебе, всегда готовая, но чего только не случается в жизни, да? Так что можешь даже не умолять.
Его слова доходили до моего сознания слишком медленно, чтобы я могла их осознавать, и его это взбесило.
– Ну, чего около моего дома расселась?! Вали давай! Намажься вазилином и иди юбку задирай снова!
Я бездумно взглянула на него. Мое сознание не воспринимало происходящее вокруг, застряв там, перед зданием суда, и в моей голове по-прежнему пульсировала лишь одна фраза «я предпочитаю другую».
– Ты себе все мозги вытрахала, что ли?! – Эрик схватил меня за шкирку и толкнул вперёд. – Раньше думать надо было! До того, как ноги раздвинула перед первым встречным, сука!
Он снова толкнул меня вперёд, и я упала на проезжую часть, ударившись ладонями и коленями. Машин на дороге не было, так что я встала и побрела прочь.