Фотосессия в жанре ню

Логунова Елена Ивановна

Существо, отразившееся в зеркале, было ярким образчиком модного стиля «унисекс»: не то мужеподобная дева, не то женственный парень. Чтобы в нужный момент нескупо добавить своему образу необходимой брутальности, Оля сунула в карман седую бороду на резинке. Этот новогодний аксессуар появился в доме вместе с дядей Петей, который не наигрался в Деда Мороза в новогоднюю ночь.

Полноценным завтраком Оля вновь пренебрегла, ограничилась булочкой, которую сгрызла по дороге в сквер.

Она очень спешила, но все-таки опоздала.

Гениальные

идеи имеют странное свойство приходить одновременно к разным людям. Вероятно, мироздание делает это для подстраховки, чтобы хоть один из тех, кого осенит гениальная мысль, не поленился претворить ее в жизнь.

В данном конкретном случае мироздание откровенно перестаралось. Одновременно с Ольгой Павловной до трюка с переодеванием додумался Андрей Петрович.

Он вовсе не собирался оставлять хорошую девушку-учительницу без помощи, поддержки и огневого прикрытия. Более того, он решил вызвать огонь на себя! А чтобы не спугнуть Хрипатого и подпустить его поближе, он переоделся женщиной.

Старое бабкино пальто из синего кримплена рослому Малинину было коротковато, но он поддел под него самодельную юбку из занавески, и она закрыла его ноги почти до пят. Расписной павлопосадский платок на голове довершил превращение доброго молодца в дородную, гренадерского роста Бабу-Ягу.

В отличие от припозднившейся Ольги Павловны Андрей Петрович явился к фонтану загодя и за пять минут до назначенного срока уже украшал своей яркой фигурой дотоле скучный черно-белый сквер.

Однако мирозданию и этого показалось мало. Светлая мысль о подставной фигуре осенила и темную личность.

Временный заместитель был выбран из трех кандидатов, расположившихся на ближайшей к скверу помойке. Все трое принадлежали к партии алкоголиков и тунеядцев, но лишь один из них не только стоял на ногах, но и сохранил способность к передвижению.

Этого устойчивого и способного звали Сергуней. Физиономия у Сергуни была шишковатой и лиловой, как особо крупная молодая картофелина, а голос – еще более хриплым, чем у его нанимателя.

– Понял, че ж тут не понять, – замедленно и веско молвил ангажированный Сергуня, трижды выслушав инструкции. – Подойти к бабе. Отдать ей телефон. Взять триста рублей. Оставить себе полтинник.

– Шсят чтыре! – с трудом приподняв голову с овощного ящика, протестующе вскричал один из Сегуниных соратников по партии.

Даже в состоянии нестояния он твердо помнил, сколько стоит самая дешевая бутылка водки.

– Полтинником обойдетесь, – сплюнув под ноги, сказал Сергунин наниматель. – Баба будет одна. Не перепутай! А то щас мамаши с детьми набегут – вокруг фонтана выгуливаться.

– Да что ж я, одинокую бабу не замечу? – медленно-медленно покачав пальцем, с большим достоинством произнес Сергуня. – Да если я перестану баб замечать…

– Да! Есль прстаншь? – всерьез заинтересовался его неустойчивый товарищ по партии.

– Пить брошу! – с надрывом пообещал Сергуня. – В анонимные алкоголики

запишусь, вот что!

– Мужик, – одобрил товарищ по партии и грозно всхрапнул.

Сергуня с помощью нанимателя сориентировался в пространстве и взял курс на фонтан.

Поначалу он шагал медленно, и цепочка его следов на снегу изобиловала петельками и вензелями, но постепенно путник разогнался и пошел почти по прямой – с легким заносом влево. Неуправляемый занос в конце концов привел к столкновению с елкой, из-за лохматой зеленой юбки которой Сергуня и высмотрел искомую одинокую бабу.

Тому, что она одинока, удивляться не приходилось. Баба была страшна как смертный грех: здоровенная, сутулая, с пудовыми кулаками и кирпичным подбородком. Лицо ее до самых глаз закрывал цветастый платок, а под носом маковым бутоном алели густо напомаженные губы. Ужас! Не просто баба, а Баба-яга!

Сергуня подумал, что он прекрасно понимает, почему его наниматель предпочел вступить в контакт с данной особой через посредника.

Робея, он между елками двинулся в обход фонтана, чтобы подойти к страшной бабе с тыла, но неуправляемый занос вновь внес в его движение значительные коррективы. Сергуня сбился с курса, и его вынесло прямо на Бабу-ягу.

– Пардон, мадам! – виновато пророкотал он, зацепив бабусю плечом.

– Вали отсюда! – суровым басом ответствовала та, ощерив намазанные губы в презлобной ухмылке и выпятив челюсть так, что даже с расфокусированным зрением Сергуня заметил на кирпичном подбородке предательскую щетину.

Одинокая баба при ближайшем рассмотрении оказалась одиноким мужиком.

– Ошибочка вышла! – озадаченно молвил Сергуня, отваливая, как ему велели.

Удаляясь от фонтана по эллиптической орбите, он пробурил насквозь заснеженный куст жасмина и с удовольствием узрел за ним другую одинокую даму.

Эта выглядела поприятнее, хотя бы потому, что была не великаншей, а карлицей, да и одета повеселее: в нарядный сарафан и узорчатый кокошник, из-под которого ниспадала толстая пшеничная коса. Мини-баба стояла к Сергуне спиной и руками в меховых варежках зачем-то тянулась к сосновому стволу.

– Зрасте, гражданочка! – набежав с тылу, приветствовал ее Сергуня.

Гражданочка обернулась, и он оторопел.

Если у Бабы-яги был щетинистый подбородок, то у мини-бабы вся морда заросла густым бурым мехом!

– Ыыы?! – взревела суперстрашная баба.

– Ошибочка! – закладывая крутой вираж, крикнул Сергуня. – Ошибочка вышла!

Он просквозил между елками, вылетел на соседнюю аллею и там столкнулся с бородатым рокером в кожаной куртке. Подлежащий обмену на триста рублей мобильник, который Сергуня держал в кулаке, упал на землю.

– Прости, старик! – извинился Сергуня.

– Не стоит извинений! – звонко пискнул ветеран рока, проворно наклоняясь.

Сергуня, тоже потянувшийся за упавшим аппаратом, медленно разогнулся и недоверчиво уставился на деда.