Шрифт:
Глава 1. Два года назад
Люди делятся на две категории: одни выдавливают зубную пасту из тюбика, нажимая на его середину, другие – на его конец. Женя относилась к первой категории и часто вообще забывала закрыть тюбик, чем очень сильно раздражала мужа Максима, который всегда выдавливал пасту с конца. Но, тем не менее, последние семь лет они были вместе.
В углу белого зала, в котором могли бы поместиться четыре КАМАЗа, возвышалась трёхметровая искусственная ёлка, на нижних ветках которой висели золотистые шары размером с баскетбольный мяч, посыпанные серебристо-фиолетовой крошкой. Чем выше поднимался взгляд, тем шары становились меньше и на самой верхушке
Этот пуфик, будто иголка в горле, раздражал эстетическое чувство Жени. Стоя напротив кровати и приложив правую ладонь ко рту, она с недоверием и сомнением смотрела то на пуфик, то на ёлку, то на кровать. Что-то здесь явно было не так… Внезапно её поразила одна маленькая, но интересная мысль. Точнее, даже не мысль, а вопрос, вроде бы и несущественный, но, вроде как, и существенный. У неё даже мурашки побежали по пальцам. Расширив удивлённые голубые глаза, она повернулась к Максиму, который в противоположном конце зала красил OSB-панель в белый цвет.
– Слушай, а когда мы в последний раз занимались сексом? – спросила Женя.
Максим, сгорбившийся на коленях возле панели и методично водивший кисточкой по её поверхности из стороны в сторону, постепенно замазывая непокрашенные участки, застыл. Его длинные чёрные волосы, болтавшиеся в миллиметре от панели, сделали ещё несколько колебаний и тоже остановились. Медленно оторвав кисть от панели, Максим, не разгибая спины, посмотрел на Женю, отчего его рот приоткрылся, придав его лицу глупое выражение. Пару секунд молча глядя на жену, он всё-таки разогнул спину и скосил глаза влево, очевидно, пытаясь вспомнить. Женя, почувствовав, что упёрлась в какую-то стену, махнула рукой. При этом её русые курчавые волосы, будто одуванчик обрамлявшие голову, вздрогнули.
– Так, – сказала она и повернулась к кровати, – пуфик на фиг. Давай уберём его… м-м-м… пока в коридор, а потом я найду ему место.
Максим посмотрел на Женю лицом, полностью лишённым каких-либо чувств. Положив кисточку, он медленно встал, подошёл к пуфику, обхватил его руками и, подняв, вытащил в коридор, и без того заваленный всяким хламом. Вернувшись в зал, он остановился рядом с Женей и посмотрел на ёлку и кровать.
– Да, так, пожалуй, лучше, – сказал он.
Женя, постучав указательным пальцем по губам, почувствовала наслаждение. Глубоко вздохнув, она повернулась к Максиму.
– Отлично! Про секс ты, значит, так и не вспомнил? – спросила она с ухмылкой.
Максим пожал плечами и развёл кисти рук в стороны.
– Когда-то, видимо, занимались, было такое время. Только я его не помню, – сказал он и, вяло улыбнувшись, посмотрел на Женю.
Женя ласково улыбнулась и, посмотрев на Максима, который возвышался над ней на целую голову, погладила его по щеке правой рукой. Пару секунд они смотрели друг другу в глаза. Женя – в карие Максима, он – в её голубые.
– Так, ладно, – решительно вздохнув, сказала Женя. – Сегодня нам нужно, – она обернулась вокруг, осматривая зал, – не так уж и много, до восьми вечера успеем. А потом – в кроватку, – улыбнулась она и обхватила Максима за талию.
На лице Максима появилась кислая улыбка. Тяжело вздохнув, он тоже обвёл глазами зал и посмотрел
– И что же нам нужно сделать? – спросил он.
Перспектива отдыха и секса, просочившись в душу, словно искра, зажгла в Жене остатки энтузиазма. Отпустив Максима, она ткнула пальцем в ёлку.
– Ну, во-первых, её закончить. Потом ты панель сейчас докрасишь, она быстро высохнет, и повесим на неё гирлянду, – сказала Женя и, прищурившись, медленно осмотрела зал снова. – Да, ширму сейчас соберём и… и… и я поглажу потом скатерть, которую на стол, там такой полоской тонкой надо посередине, и всё. Ну, и, может быть, гирлянды на стенах развесим.
Улыбнувшись, Женя посмотрела на Максима. Вздохнув, тот поплёлся к панели.
– Мне бы твой энтузиазм, – буркнул он.
– А ты ножками быстрее шевели, – сказала она и, шлёпнув его по заднице, убежала в коридор за утюгом.
Через полчаса поисков, когда было перерыто вообще всё, что только можно, все полки, шкафы во всех коридорах и пристройках, тумбочки и подоконники, вообще всё, выяснилось, что утюга нет. Женя проверила даже в спальне под подушками, думая, что в запарке могла закинуть его даже туда, но нет. Утюга нигде не было. Расстроенная стоя посреди спальни и хлопая глазами, она ещё раз обвела вокруг себя взглядом и, пожав плечами, вернулась в зал.
– Утюга нет, так что, одним делом меньше, – объявила она, подходя к Максиму.
Тот, всё в той же позе, как раз заканчивал покраску панели, на которой оставалась непокрашенная полоска шириной двадцать сантиметров.
– У-ра, – глухо произнёс он.
Его саркастичность начинала действовать на нервы. Женя скривила губы и сложила руки на груди.
– Как у тебя дела? – спросила она, осматривая панель.
– Заканчиваю, – констатировал Максим.
На удивление, панель оказалась покрашена равномерно. Женю это сильно обрадовало, ведь теперь хотя бы это можно было не переделывать. Как выяснилось в ходе ремонта, руки у Максима росли из того места, на котором он любил сидеть. Из-за этого Жене частенько приходилось заставлять его делать что-либо заново, либо переделывать это самой. Она улыбнулась и погладила Максима по спине.
– Умница. Я пошла за гирляндами, – сказала она.
– Так ещё не высохло, – произнёс Максим, повернув к ней голову.
– Я за теми, что на стены, – отозвалась Женя уже из коридора.
Раскручивание шестиметровой гирлянды, купленной на Авито, отняло много времени. Максим, забиравший её у продавца, не удосужился проверить, как она запакована. Женя, уже минут пять крутившая очередной провод из стороны в сторону, пытаясь понять, как его вытащить из узла, старалась убавить раздражение и злость, поднимавшиеся из глубины души ко рту. Она намеренно старалась не смотреть на Максима, который раскручивал узлы на другом конце гирлянды. Господи, как можно быть таким… остолопом! Женя, закрыв глаза, глубоко вздохнула и ей стало легче. Раньше, до всего этого, она не замечала, что Максим такой бестолковый. Хотя, у неё, может, просто глаз замылился. Привыкла. Всё-таки, столько лет уже вместе. Женя ещё раз вздохнула, подвернула провод и он каким-то чудом освободился.
– Ну, наконец-то! – воскликнула она и посмотрела на Максима.
Ковырявшийся со своим проводом, тот никак не отреагировал.
Через минут сорок или даже час, никто из них не засекал, они закончили разматывать гирлянду, разложили её на полу вдоль зала и подключили к сети. Почти половина всех лампочек не включилась. Женя взорвалась.
– Что за хрень?! – воскликнула она. – Ты как покупал?! Просто взял пакет, отдал деньги и уехал?!
Женя, пыхтя от злости и краснея, уставилась на Максима. Тот потупился. С непониманием глядя на бледные лампочки, он тоже начал краснеть, плотно сжимая губы.