Фотостудия
Шрифт:
– Отпусти меня! – крикнула она.
Но Максим продолжил её держать.
Дверь на кухню открылась и вошёл сонный Костя, пухлый подросток с тёмными короткими волосами.
– Вы чего орёте? – пробормотал он, продирая голубые глаза.
Максим сильнее прижал Женю к себе и стал качать из стороны в сторону, как младенца.
– Да ничего, она устала просто. Всё нормально, ложись, – сказал он.
Костя пару раз сонно кивнул и закрыл дверь, за стеклом которой тут же моргнул свет. Спустя несколько секунд он моргнул снова и послышался звук закрываемой в коридоре двери. Женя, качаемая Максимом из
В их спальне на подоконнике, в старом чёрном пластмассовом горшке, с засохшим цветком, мёртво свисающим через край, освещённый лунным светом, стоял цикламен.
Максим в синих шортах и чёрной майке сидел на кухне за столом, пил кофе с молоком и уплетал маршмеллоу из пачки, которая была уже почти пуста. За окном по тротуарам сновали люди, то и дело ускоряясь, чтобы не пропустить автобус. Возле светофора толпились машины. Из-за этого светофора казалось, что квартира находилась на старте гоночных автомобилей. Мир постоянно затихал на минуту, но, как только загорался зелёный, он оглашался рёвом двигателей, рвущихся к финишу. Вот и сейчас очередная партия гонщиков сорвалась с места.
Дверь открылась и на кухню вошла Женя, одетая в серые спортивные штаны Максима и белую футболку с изображением лица чёрной девушки, губы которой украшались золотой помадой. Максим, делая очередной глоток, повернулся на табуретке к Жене, улыбнулся и закинул очередную порцию маршмеллоу в рот.
– Добвое утво, – сказал он, не прожевав, и добавил, когда проглотил, – Как себя чувствуешь?
Чувствовала она себя паршиво. От коньяка у неё было небольшое похмелье. От недосыпа усталость. Помноженные друг на друга они давали отвратительное состояние. Женя выдвинула табуретку, плюхнулась на неё, как мешок с цементом, и тяжело вздохнула.
– Отлично, – сказала она, вновь уставившись на букву «о».
Максим глотнул кофе.
– Вот и отлично. Чай, кофе? Пивка опохмелиться? – с улыбкой спросил он.
Женя поморщилась.
– Ой, да иди ты, – бросила она и, подумав пару секунд, забрала у Максима чашку из рук.
Вдохнув аромат кофе, она сделала глоток и почувствовала, как горячая влага разливается по желудку. Сразу стало легче. Слегка улыбнувшись, Женя снова приложилась к чашке.
– Ну, и поделом мне, – сказал Максим, встал и, достав стакан из шкафчика, начал делать себе новый кофе.
Помимо того, что физическое состояние оставляло желать лучшего, к нему примешивалось и чувство стыда. Женя увидела ночную сцену со стороны: сидит тут, полуголая, с коньяком, этой сигаретой и морозит свою попоньку. Ещё и Костя зашёл. Женя вздохнула и в отвращении скривилась. Да уж.
Максим поставил свою чашку на стол, взял табуретку и, сев позади Жени, как вчера ночью, обнял её за живот. Не то, чтобы Жене это не понравилось, это была вообще одна из её любимых поз для обнимашек, но сейчас… Максим, поцеловав её в затылок, притянул Женю к себе и прикусил за левое ухо.
– Ну, расскажешь, что это было вчера? – спросил он.
Женя вздохнула. Ей не хотелось об этом разговаривать. Да и о чём тут говорить? Всё итак понятно.
–
Хотя, это была только половина правды. Если не четверть. На самом деле, Женя и сама не могла понять, почему так сильно расстроилась. Да, мастер-класс прошёл не так, как она хотела, но такое случалось и раньше. Накладки естественны, это, можно сказать, составляющая процесса. Только вот расстраиваться из-за них так… Вообще, в последнее неопределённое количество времени ей казалось, что она куда-то проваливается. И всё, вроде бы, нормально, но… что-то давит и проваливается в пустоту, потому что давить не на что. И всё это по кругу. Какой-то бесконечный бессмысленный цикл.
– Просто устала, – сказала она и принялась грызть заусенец на правом указательном пальце. – Отдохнуть мне надо. Костя уже ушёл?
Максим кивнул.
– Угу, где-то час назад, – сказал он и встал. – Отдохнуть всем надо. Ну, давай сегодня вечером погуляем. Мы на самом деле давно уже никуда не выбирались.
Он взял кофе со стола, пачку маршмеллоу и, вытряхнув остатки в рот, запил их. Возмущение мгновенно стёрло в душе Жени всякие остатки стыда. Она грозно посмотрела на пустую пачку, потом на жующего Максима и нахмурилась.
– Ты опять всё съел, – констатировала она.
Максим прервался на половине глотка и недоумённо-виновато посмотрел на Женю.
– Что? Там же ещё одна есть, – сказал он.
Женя поставила чашку на стол, встала и, уперев руки в бока, чуть склонила голову направо.
– Да, только эту пачку ты снова доел и не предложил мне. Даже одну долбаную маленькую маршмеллину, – сказала она. – Это значит что?
– Только не начинай, – сказал Максим, умоляюще глядя на Женю.
– Что ты меня не любишь, – закончила она.
Максим издал возглас подстреленного бегемота и, поставив чашку на стол, достал из шкафчика новую пачку маршмеллоу. Открыв, он протянул её Жене.
– На, всё тебе! – воскликнул он.
Жене стало чуть-чуть весело. Улыбнувшись, она покрутила головой и направилась в коридор.
– Нет, поздно. Уже поздно, – сказала она.
Максим вздохнул и покачал головой.
– Зай, да, ну, постой!.. Я тебе сюрприз приготовил, – выпалил он с отчаянием.
Женя, только что скрывшаяся за углом в коридоре, мгновенно вынырнула обратно и, прищурившись, посмотрела на Максима.
– Какой сюрприз? – спросила она.
Глава 2. Состоявшиеся выходные
Женя листала фотографии домика, расположенного в лесу в трёх часах езды от города, куда они с Максимом ехали отдохнуть на все выходные. Большая терраса, укрытая крышей на случай снега или дождя, с видом на поляну, за которой возвышался сосновый бор. Печь в гостиной с окнами в пол, из-за чего казалось, что, стоит только шагнуть, и окажешься на траве. Большая двухместная кровать, джакузи, кресло с торшером для чтения и гирлянды, развешанные вдоль всего периметра крыши и вечером превращающие домик в уютное сказочное гнёздышко. Но самое главное – тишина. В описании указывалось, что дом расположен в месте, где не слышно ни гула машин, несущихся по трассе с бешеной скоростью, ни ора самолётов или вертолётов, горланящих сверху свои песни. И отзывы клиентов это подтверждали.