Фракс и пляска смерти

Скотт Мартин

— Макри? Что ты здесь делаешь? Куда тебя несет?

— Маскируюсь, — ответила моя подруга, чуть приподняв капюшон.

— Сам вижу. Но с какой стати?

— Я собираюсь убить Вадинекса.

— За что?

— Я подумала, что смогу тебе этим помочь, — пожала плечами Макри.

— И как же ты рассчитываешь его найти?

— Зайду в особняк претора Капатия и узнаю, где он может находиться.

— И после этого его прикончишь?

— Да. Если он умрет, против тебя не останется никаких обвинений. Разве не так?

Забота Макри меня почти что умилила.

— Неплохой план.

Но я только что попросил заместителя консула мне помочь, и без крайней нужды мне не хотелось бы оскорблять его убийством Вадинекса.

Макри в ответ пожала плечами. Она ни разу не спросила меня о битве под Санасой, поскольку считала, что я ни при каких обстоятельствах не мог бросить щит и бежать с поля брани. Я вспомнил, что являюсь другом Макри, и пожалел, что частенько ее донимаю.

— Я как раз собирался обежать несколько таверн, чтобы отыскать Бария — сына профессора Тоария. Думаю, если мы хорошенько надавим на парня, нам удастся добраться до дна этой грязной лужи.

Макри решила составить мне компанию, и мы отправились к центру города вдвоем.

— Это и вправду была плохая маскировка? — спросила она.

— Не очень. Но я узнал тебя по походке.

— В принципе мне маскировка не нужна, но я решила, что будет лучше, если люди не узнают, что я прикончила Вадинекса. Ведь мы с тобой живем в одной таверне. Это могло бросить тень на тебя.

— Я восхищен твоими намерениями. Прости, что рычал на тебя.

— Это было больше чем простое рычание. Это была намеренная и оскорбительная попытка, направленная на уничтожение личности.

— Что-что?

— Ты назвал меня оркским отродьем.

— Прошу меня извинить, если ты нашла мое высказывание оскорбительным. Я, как всегда, сказал это в позитивном смысле.

Жара крепчала. Мы шагали по пыльной улице, и Макри сняла свой плащ.

— Я жуть как напортачила с Танроз. Когда я сказала, что ей надо немного подумать, чтобы разобраться со своими чувствами, мне и в голову прийти не могло, что она вообще уйдет из таверны.

— Если по совести, то в этом нет твоей вины. Суть проблемы в Гурде. Этот варвар слишком долго прожил в холостяках и теперь боится признаться даже себе, что втюрился в Танроз. Вот он и начал пилить ее за якобы плохое ведение хозяйства.

— Чтобы скрыть свои чувства?

— Именно.

Макри понимающе кивнула и застенчиво произнесла:

— Я встречала нечто подобное на Островах Эльфов в пьесе местного барда Лаз-ар-Хета. О способах ведения хозяйства в ней речь, правда, не шла, но ситуация была сходной. В этой балладе Великий лорд эльфов Авенат-ир-Йил однажды заставил свою супругу рыдать, обвинив в измене с единорогом. На самом же деле он был огорчен тем, что она перестала играть ему на арфе на сон грядущий. А играть она перестала потому, что у нее болели пальцы от плетения уздечки для единорога. А плела уздечку она потому, что хотела сохранить жизнь своему сыну, но не могла сказать этого мужу, так как ей пришлось бы сообщить ему о древнем проклятии, преследующем ее семью.

У меня начала кружиться голова.

— И это, по-твоему, похоже на отношения Гурда и Танроз?

— Очень. Откровенный разговор супругов помог бы решить проблему, но у каждого из них имелась тайна, которой они не желали делиться. В конечном итоге между Йилом и Евеной возникла пропасть, которая, насколько я понимаю, не ликвидирована полностью до нашего времени.

— И ты все это слышала в песне?

Макри кивнула. Моя подруга, надо полагать, большая любительница поэзии Лаз-ар-Хета.

— Весьма необычные рифмы и несколько архаичный тон. Но очень трогательно.

— Обязательно прочитаю, когда у меня появится возможность, — заверил я ее, на что Макри весело рассмеялась. А смеется она, надо сказать, очень редко.

— Посмотри. Кажется, в фонтане поселилась русалка.

Мы уставились на большой фонтан рядом с домом напротив. На ступнях изваянного из камня святого Кватиния сидела самая что ни на есть русалка. Ребятишки со смехом показывали на морскую деву пальцами. Русалка соблазнительно улыбалась. Через несколько мгновений она исчезла.

— Турай становится весьма интересным местом. Может быть, у всех нас едет крыша?

— Не знаю. Утешает лишь то, что пока появляются только дружелюбные создания. Будет не слишком весело, если по улицам вдруг начнут бродить драконы.

— А мне нравятся лягушки, — заявила Макри.

К этому времени мы проходили через королевский рынок, расположенный на северной окраине округа Кушни. Рынок был одним из главных торговых центров Турая. Там торговали модной одеждой, ювелирными изделиями, оружием и винами. Одним словом — дорогими товарами. Продавали там и продовольствие, но не ту отраву, которую можно купить на базарах в округе Двенадцати морей. Сюда приходили слуги из богатых домов, и прилавки торговцев ломились от лучших, часто импортных продуктов. Товар сюда поступал из самых разных стран, включая Острова Эльфов.

Макри уставилась в витрину ювелирной лавки.

— Интересно, кто зарабатывает столько, чтобы позволить себе такое купить? — громко спросила она.

В этот момент из лавки вышла молодая дама в сопровождении пары слуг. Увидев мою подругу, дама едва заметно кивнула и, не говоря ни слова, прошествовала мимо. Я поинтересовался у Макри, кто эта особа.

— Авенарида. Секретарь Лисутариды.

Я тут же пустился в погоню, хоть мне и было запрещено допрашивать эту даму. У сыщиков подобные запреты всегда вызывают подозрения. Догнав, я преградил ей путь всей своей тушей. Я представился, но она уже знала обо мне и поэтому смотрела весьма нервно.

— Я хотел спросить, не могли бы вы мне помочь, ответив на несколько вопросов?

— Лисутарида не желает, чтобы я обсуждала с кем-либо ее дела, — ответила Авенарида. — Даже с детективом, к помощи которого она обратилась. Простите, но мне надо идти.

С этими словами она попыталась пройти мимо меня. Но я стоял на ее пути словно скала. Теперь она уже откровенно нервничала. Нервничала больше, чем того требовала ситуация. Мой вид не настолько ужасен. Во всяком случае, при дневном свете. Или, скажем, не настолько ужасен, чтобы вызвать у кого-нибудь нервный тик через несколько секунд после встречи. Тем не менее ресницы Авенариды начали сильно дрожать, а щеки подергиваться.