«Фрам» в Полярном море (с иллюстрациями)
Шрифт:
Итак, сегодня, после недельной стоянки на одном месте, трогаемся в путь. Вчера начался юго-восточный ветер, сегодня он посвежел и довольно значительно, судя по его свисту и вою над торосом. Я лежал сегодня все утро, прислушиваясь к ветру, и мне чудился шум недалекого прибоя. Между прочим, вчера все полыньи вокруг закрылись, и чистой воды почти не видно. Думается, что причиной этому ветер; ну, если он смыкает для нас полыньи, то пусть его дует! На поверхности льда образовался наст [314] , и путь – лучше не надо. Будем надеяться, что дорога будет довольно ровной и все пойдет хорошо.
314
Наст –
Вчера Иохансен убил еще одну белую чайку, и на обед в первый раз было свежее мясо (две чайки). Оно показалось вкусным, но все же не так, как можно было ожидать после того, что в течение нескольких месяцев не пробовали свежего мяса. Это доказывает, насколько хороша наша обычная пища. Взвесил вчера запас хлеба; осталось еще около 12 килограммов обыкновенного белого хлеба и 7–8 килограммов алейронатного; этого хватит на тридцать пять – сорок дней. Как далеко уйдем за это время, знают одни боги, но часть пути, наверное, пройдем».
«Воскресенье, 9 июня. Итак, вчера мы наконец храбро покинули стоянку. Несмотря на погоду – с востока сильно мело и погода вообще была самая отвратительная, – мы обрадовались, что можем возобновить поход. Много времени ушло на то, чтобы из мешков с продовольствием, спальных мешков и шерстяных одеял устроить подстилки под каяки и погрузить все это на нарты. Все же в конце концов тронулись. Мы без затруднений покинули льдину, на которой прожили так долго; не пришлось даже прибегнуть к каякам, которые специально для этой цели чинились в течение недели.
Ветер сдвинул края полыней. Перед нами лежала гладкая равнина, и мы отлично шли вперед, несмотря на отвратительный путь. Нарты прилипали к свежевыпавшему снегу, и стоило только остановиться, как они уже не могли сдвинуться с места, словно пригвожденные. О лыжах нечего и говорить. В ста шагах ничего уже не было видно, а с того бока, откуда дул ветер, одежда промокала насквозь до костей из-за тающего снега. Но все-таки восхитительно было уже одно то, что мы скользим по льду вперед, вперед к цели. Встретили несколько полыней, и переправились через них не без трудностей, – по ним расходилась вдоль и поперек сеть трещин и торосистых гряд. Некоторые полыньи были очень широки и заполнены ледяной кашей, что не позволило пустить в ход каяки.
Местами эта каша была так густа, что мы переходили по ней. И все же беспрестанно приходилось делать обходы и возвращаться обратно, чтобы найти подходящее место для переправы. Тот, кто оставался ждать с собаками в одиночестве, успевал промокнуть и продрогнуть, пронизываемый ветром и мокрым снегом, и время ожидания тянулось для него нескончаемо.
Когда я пропадал надолго, Иохансену приходило на ум, что я провалился в полынью или погиб. Какие только странные мысли не приходят в голову, когда человек сидит один вот так на каяке и ждет другого среди полной тишины, вглядываясь в пустую даль.
Истомленный ожиданием, Иохансен карабкался на ближайший самый высокий торос, чтобы оттуда беспокойным взглядом обшаривать льды. И только когда далеко-далеко на белой равнине открывалось наконец движущееся черное пятнышко, он с облегчением переводил дух. Вчера, дожидаясь меня таким образом, он вдруг заметил, что края льдин в полынье тихо колышутся, словно от легкой зыби. Неужели открытая вода близко? Неужели сюда доходит морская зыбь?
Как охотно готовы мы были верить этому! Или,
315
В действительности эти колебания вызывались, по-видимому, сжатием или столкновением льдин. Мы наблюдали такие же движения и впоследствии.
Вчера опять набрели на медвежий след. Трудно определить, какой он давности; вьюга заметает здесь все в течение нескольких минут; но, вероятно, след вчерашний, так как Заяц (Харен) тотчас что-то почуял и побежал против ветра. Иохансен решил, что медведь где-то поблизости. Ну, старый это или новый след, а факт остается фактом: пока мы, расположившись чуть подальше к северу, занимались починкой каяков, медведь навещал эти места и в один прекрасный день он еще встретится с нами. О присутствии медведя говорит и то, что подстреленная Иохансеном чайка, упав, выронила из клюва большой кусок жира, – вряд ли она могла где-либо поживиться им, если бы поблизости не бродил медведь.
Погода скверная, мокрая и, кроме того, туманная, а путь – хуже и быть не может; идти долго по такому пути мало соблазнительно. Но останавливаться на обед среди этой слякоти тоже не особенно заманчиво. Поэтому мы шли и шли вперед и только около 10 часов вечера остановились на ночлег. Как приятно было снова очутиться в палатке, и каким вкусным показался пудинг из рыбной муки. Согревает мысль, что, несмотря ни на что, все-таки мы подвигаемся вперед.
Трудно теперь переносить тепло; снег очень мокрый, и в моем каяке набралось немало воды, она натекла с палубы через открытый бок, где проходит шов, еще не зашитый нами: мы ждем хорошей погоды, чтобы обшивки совсем высохли и можно было их хорошенько стянуть».
«Понедельник, 10 июня. Несмотря на самый непроницаемый туман и на самый гнусный путь – мокрый снег не успел еще превратиться в наст и нарты по нему еле ползут, – вчера весь день понемногу двигались вперед. Перешли бесчисленное множество полыней и немало переходов сделали по отдельно плавающим льдинам. Но лед здесь повсюду ровный, и это помогает делу. Это все тот же тонкий зимний лед мощностью приблизительно в 90 сантиметров. Вчера я видел только две старые льдины по соседству с нашей стоянкой; расположились мы тоже на старой льдине. Вообще же повсюду молодой лед, часто совсем даже недавнего образования.
Несколько раз проходили большие расстояния по совсем тонкому льду толщиной всего в 30 сантиметров, а порою и того меньше. Последний отрезок пути по такому льду был особенно велик; по-видимому, здесь тянулась огромная полынья, лед здесь был до такой степени тонкий, что, видимо, продержится он недолго и скоро совсем растает.
На поверхности льда стоит вода, и мы шлепаем по ледяной каше. В сущности, это типично морской лед, разбитый на куски большей или меньшей величины, нередко очень мелкие, но тесно сплоченные между собой. При благоприятной погоде такой лед рассеется по морю и тогда появится столько чистой воды, что мы сможем плыть на веслах в каком угодно направлении.