Французкое жаркое в британском соусе
Шрифт:
Еще там наверху у подножья Кроманьона Виктор смог кое-как почистить свою одежду от засохшей грязи, правда, порванных мест было уже не скрыть, но выбирать не приходилось. Виктор поднял голову – судя по Солнце на небосводе, было утро, но в городке прохожие встречались странно редко и то старались сразу скрыться с глаз завидев высокого незнакомого мужчину без верхней одежды, очевидно принимая его за попрошайку. Виктора нисколько это не волновало, он шел, читая подряд все вывески, и вскоре нашел, что ему нужно. Улица Лицемеров – так гордо называлась эта часть городка больше похожая на переулок, настолько узкий, что проехать по нему могла лишь одна повозка. С обеих сторон улицы возвышались по пять двухэтажных домов, что видимо и определило название сего места улицей, и в одном из этих домов располагалась лавка портного…
На стук в дверь никто не отозвался, однако где–то внутри дома послышалась ругать и шлепанье по полу, шагов. Через несколько секунд в двери открылось маленькое окошко:
– Месье? – Пожилой мужчина с полноватым лицом насторожено смотрел на Виктора.
– Виктор, месье. Прошу прощение за столь ранний визит… – Виктор машинально поднял руку к голове, забыв, что у него нет головного убора. – Моя лодка перевернулась… Не нашлось бы у вас месье немного одежды для меня? – Виктор продемонстрировал пятифранковую монету.
Глаза портного от удивления расширились:
– Сию минуту месье… – тут же заскользил хорошо смазанный отодвигаемый засов, и дверь бесшумно отворилась, – прошу вас месье…
Длиннополый утепленный плащ военного покроя, теплая куртка и фетровая шляпа, предложенные портным, а также штаны из плотного сукна с широким кожаным ремнем оказались слегка поношенными, но чистыми:
– От сына осталось… – поведал портной, – работал в ратуши, пока не помер от горячки…
Виктор, не торгуясь, выложил запрошенную сумму, попутно поинтересовавшись у портного, где находиться близлежащий город с портом, про себя решив что, быть, может, там вернется ему память, ибо мысли о воде уже не в первый раз приходили ему на ум.
– Месье вам несказанно повезло… – портному плохо удавалось скрыть радость, видимо от заломленных втридорога вещей. – Каждое первое число месяца к нам заходит небольшое грузовое скудно, иногда берущее пассажиров на борт. А с вашими-то деньгами… – портной уважительно посмотрел на мужчину.
Через полчаса Виктор вышел из дома портного в приподнятом настроении и в первую очередь от благоприятного стечения обстоятельств. Еще час назад он не знал, что делать и куда идти, а сейчас у него было что-то вроде некого плана. Но что весьма радовало Виктора так это, то, что ему удалось, уговорил портного продать кинжал, висящий в комнате на стене, в память о каком-то событии. Клинок своим тусклым отблеском сразу приковывал к себе внимание, и, испросив разрешение полюбопытствовать, Виктор, сняв его со стены, е не захотел с ним расставаться. Рукоять кинжала как влитая легла в ладонь Виктора, словно клинок признавал нового хозяина. Портной вначале отказывался продавать кинжал: – «Память о предках», – утверждал он, рассказав Виктору некоторые эпизоды из службы своих родственников на военной службе времен Наполеона I. Однако прельстившись на предложенные Виктором двадцать франков, в итоге согласился, отдав вдобавок небольшой дорожный мешок, в которую положил нехитрой провизии, присовокупив сверху еще бутылку красного вина.
«Не плохо, – Виктор бодро шагал по тропинке, ведущей к Везер. – Совсем не плохо…» – Ощущение, что он вооружен, придавало ему странной уверенности и ощущения силы.
До пирса, указанного портным, в каких-то полумилях от Тайак, идти взрослому человеку, было минут пятнадцать, что Виктор и проделал, совсем не запыхавшись. Выйдя на берег, Виктор невольно залюбовался широтой открывшихся просторов и неспешным течением Везер, чьи воды омывали безлюдные берега. Посмотрев по сторонам, Виктор разглядел в двадцати метрах ниже по течению помост, выходящий в реку. Подойдя ближе, оказалось, что это и есть собственно «пирс» добротно сколоченный с ограждающей с одной стороны периллой и поставленный на сваи. Пройдясь по его скрипящим доскам Виктор, облокотился о перила и, устремив вдаль свой взор, настроился к ожиданию. Чтобы как-то скоротать время вновь предпринял попытки вспомнить свое прошлое.
«Ведь если я с корабля он куда-то привезет, – думал мужчина, – а дальше? Что дальше?»
К сожалению, и на этот раз Виктору вспомнить ничего полезного не удалось, какие-то смутные обрывки возникали в его голове, вновь почему-то везде вода, и еще какая-то непонятная посуда. Был еще момент, когда Виктору вроде показался образ женщины, настольно мимолетный что, не успев толком разглядеть ее, моментально улетучился.
«Проклятье!» – В сердцах Виктор стукнул кулаком о перила. От удара по поверхности воды пошла небольшая рябь, в которой заиграло его отражение. Присев на корточки, Виктор жадно всмотрелся в свое молодое обрамленное длинными волосам лицо, с внимательными и живыми глазами. Однако как только Виктору показалось, что он что-то в памяти, раздался звук свистка, развеявший все его дальнейшие попытки вспоминания.
Свисток просвистел еще раз, затем из-за излучины, сначала показался нос парохода потом часть его корпуса и наконец, не спеша, дымя трубой, полностью вышло небольшое колесное судно. «Святой Петр» – было выведено светлой краской на темном фоне корпуса парохода. На палубе кто-то невидимый заорал, и через пару мгновений у борта появилась бородатая фигура:
– Пассажиров не берем, – зычно воскликнул бородатый, перекрикивая шум работающей паровой машины, – но нужен помощник кочегара… оплата проезд и еда…
«Проклятье! – Мысленно выругался Виктор, такой переход к реальности оказался слишком неожиданным. – Соглашаться или нет… – Взглянув на свои ладони – чистые, белые, без мозолей, подумал, – Наверное, ничего сложного нет в том, чтобы кидать уголь…»
Видя, что на берегу никак не реагируют на его слова, бородач проревел:
– Ну же бездельник, последний шанс!
– Да! – Словно черт подтолкнул Виктора поднять вверх руку. Бородач довольный кивнул и скрылся на палубе.
Вскоре шум турбины прекратился, а с парохода спустили шлюпку, и пока моряки гребли до берега Виктора охватило мимолетное сомнение, правильно ли он поступил что согласился, ведь никаким кочегаром он не был. Однако, немного поразмыслив, решил, что так все же будет лучше. Память не собиралась возвращаться, а оставаться на берегу, для него, возможно, было опасным. Примеряя плащ у портного, Виктор обратил внимание на прореху на своем странном кожаном жилете как раз над сердцем, под ней же прощупывалась чуть вдавленная пластинка металла. Ничем кроме удара шпагой или кинжалом это быть не могло, а это означало, что кто-то явно пытался его убить. Да и в пещере он оказался видимо не просто так. Возможно, или прятался или даже убегал от кого-то или от чего-то…
«Проклятье!» – Вновь выругался Виктор. Еще у портного он решил, что от жилета нужно избавляться, но из-за своих попыток вспомнить как-то запамятовал об этом.
Шлюпке оставалось плыть немного, Виктор уже мог различать лица обоих моряков на веслах и их старшего на корме, словно опомнившись, резко развернулся на каблуках и быстро направился к деревьям, росшим тут же на берегу. Не оборачиваясь на окрик из шлюпки бог весть что подумавших о новом помощнике кочегара Виктор зашел за ближайший ствол дерева и в мгновение ока освободился от жилета, закинув его вверх на ветку, заодно перетянув шнуром свои длинные волосы сзади на голове, а затем как ни в чем бывало, вернулся обратно.
– Приятель! – Заорал старший из моряков. Шлюпка как раз швартовалась к помосту. – Какого лешего…
– Да приспичило вот… – развязав мешок, Виктор продемонстрировал бутылку вина, подаренную портным. Моряки на веслах понимающе рассмеялись, отпустив пару сальных шуток относительно приятного времяпровождения.
– Тихо! – Рявкнул на них старший. – Боцман не любит пьяниц… А ты… – ткнул он пальцем в сторону Виктора, – прыгай… капитан не любит долго ждать…
Виктор кивнул, прихватив мешок, молча, забрался в шлюпку, моряки тут же оттолкнулись от помоста, и принялись рьяно грести обратно. На пароходе в это время уже заработала паровая машина, и дважды прозвучали нетерпеливые сигналы.