Французская поэтика от романтики до постмодернистов

Давыдов Александр

Макс Жакоб (1876–1944)

Разрушен прежний мир

Под мысом прошлого – необозримы воды,гляжу я, как любовь

уносит вдаль пассат,толпа, чем полнятся мои ночные годы,рассеялась. Опять уперт в былое взгляд.На дивных островах, в душе запечатленных —веселье властное и царственный покой.Так резво кони мчат моих годов зеленых,звучит в моей душе их цок по мостовой.Из речи и ветров я выткал покрывало —скрывающий грехи унылый воротник.Акрополь им укрыл до крайнего портала,а мой пернатый шлем к сырой земле поник.Что, власть или земля тебя манит сильнее?Готов расстаться ли ты с кожей и страной?Чтоб мой пернатый шлем поднять, склонились феи,мне душу исцелит их поцелуй стальной.О как печально и покойно дуновенье,пахнувшее невесть с каких концов земли,струится над водой унылый день паденья,разрушен прежний мир, снастите корабли.

Тысяча сожалений

Я вновь тебя обрел, Кемпер, где зародились мои пятнадцать первых лет,Но не умею обрести я слезы.Уже предместья нищие, а слез все нет как нет,А мне б рыдать, пока не скрыли их березы.Тут все так скудно и убого стало ныне,Пришелец я на каменной чужбине.Мои друзья – в Париже, я для нихОбязан кипу сочинить крошащих сучья книг,Так, чтобы сосны тощие воображеньяНеслись в тоске и радости движенья.Я будто мраморный. В любителе искусств,Во мне теперешнем уж нет обычных чувств;Вернувшись в этот край, который мне знаком,Я ощутил себя здесь чужаком,Я жду здесь от людей лишь только неприязни.Но холоден и сам – и нету худшей казни.

Ноктюрн

Лягушек влажный шепоток,приглушенные всплески весел…В осоке – змей шуршащий ток,задавленный рукою смех,плеск тела, павшего в поток,чуть слышные шаги людские,в тени деревьев – тяжкий вздох,галдеж бродячих комедьянтов.

Конец ознакомительного фрагмента.