Французская вдова
Шрифт:
– Что вы здесь делаете? Еще один спектакль будете ставить? – спросила Наташа у Тарасова.
– Не знаю, не знаю… И никто не знает! Наташенька, а можно пригласить тебя в буфет на чашечку кофе?
– Пойдемте лучше за ширму, я сама вам кофе сделаю. А то кофе из буфета можно пить только после котлет с чесноком. Когда язык онемел и вкуса совсем не чувствуешь.
– Говорят, новый меценат обещает купить итальянские кофемашины, – коварно заметил Федор.
Ему отчего-то немедленно захотелось узнать, как отосится Наталья Верескова
– Пусть сначала купит, – отрезала та.
Федор ответом остался невероятно доволен. Не то чтобы гримерша ему безумно понравилась… С Мариной, например, она не шла ни в какое сравнение. И все же горела в ней какая-то искорка задора, которая Федору невероятно импонировала. Любовь любовью, а здорового, веселого флирта еще никто не отменял.
– Теть Надь, Люда, Вера! Вам кофе сделать? – громко спросила Наталья.
Все женщины, как одна, отказались.
– Деликатничают! – улыбнулась та, ведя Тарасова и Федора за собой. – Надеются, что я кого-нибудь из вас очарую. Хотят выдать меня замуж.
– Это они зря, – мгновенно заявил Тарасов, переходя на свой привычный тон. – Жениться после одной лишь чашки кофе можно только на богатой наследнице.
Федор вообще заметил, что Тарасова швыряет из одного состояния в другое. Сначала он изо всех сил расточал избыточную любезность каждому встречному, а потом вдруг неожиданно становился сам собой, и портил все дело. Впрочем, Наташа Верескова его шутку оценила, широко улыбнувшись.
– Садитесь, – предложила она, указывая на два вертящихся стула, обнаружившихся за ширмой. – Вот вам чашки с блюдцами, ложки и сахар.
Федор думал, что она сейчас достанет жестянку с растворимым кофе, но Наташа вытащила из тумбочки жесткий картонный пакет. Когда она раскрыла его, в ноздри ударил острый запах молотого кофе. Щедро насыпав порошок в чашки, Наташа залила его крутым кипятком из электрического чайника.
– А разве его не надо варить? – с подозрением спросил Тарасов. – Мне всегда казалось, что его ставят на плиту и доводят до кипения.
– Не волнуйся, все будет нормально, я пью такой кофе всю жизнь.
– Всю жизнь, – улыбнулся Федор и неожиданно для себя выдал: – Да вам же лет восемнадцать!
– Мне двадцать девять, – ответила Наташа, посмотрев на него в упор.
Села на стул прямо напротив и закинула ногу на ногу. Ее ступня в лакированной туфельке показалась Федору крошечной. Особенно по сравнению с его собственной огромной лыжей.
– Наташенька, скажи, свет мой, – снова завел Тарасов свою лисью песню, – ведь это ты гримировала Марьяну Гурьеву перед премьерой?
– А кто же, по-вашему? – удивилась девушка. – Конечно, я. Так и знала, что вам нужно что-то из меня выудить. Нет, никогда мне не выйти замуж.
– За режиссера по-любому не надо выходить, – предупредил ее Тарасов. – Режиссер, как торнадо: появился внезапно, закрутил все на своем пути, а через полчаса уже в ста километрах к
– Еще один следопыт на мою голову! – Наташа покачала головой. – Следователь уже спрашивал. Видела я браслет, и даже очень хорошо его рассмотрела. А вам-то зачем он понадобился?
– Лучше не спрашивай, – нахмурился Тарасов, отхлебнув кофе. – Я у этого самого следователя главный подозреваемый. Мне, чтобы с ним беседы вести, нужно быть подкованным по всем статьям. Господи, как вкусно! – неожиданно восхитился он. – Никогда бы не подумал.
Кофе действительно оказался чудесным – в меру густым, в меру терпким. Федор сделал глоток и даже на секунду прикрыл глаза.
– Настоящие профессионалы, те, которые занимаются сбором кофе, никогда не держат его на огне, – поведала Наташа таким тоном, словно только что вернулась откуда-нибудь из Коста-Рики. – Кроме того, нужно уметь выбирать зерна. Я умею. У меня нюх, как у собаки Сулимова.
Тарасов и Федор изумленно переглянулись.
– Что это за диковинный зверь? – спросил режиссер.
– Ну, вы как дети. Собака Сулимова – это порода, выведенная в России. Гибрид шакала и собаки. Равных им по нюху просто нет, работают в аэропортах и в криминалистике.
– Раз у тебя такой хороший нюх, – подольстился Тарасов, – значит, ты наверняка поняла, побрякушка была на Марьяне или старинная вещь?
– Старинная, – сразу же ответила Наташа. – Простой на вид, но необыкновенной красоты браслет. На замочке два маленьких бриллианта и крошечные изумрудики, разбросанные тут и там по самим листочкам. Ну, по крайней мере, я думаю, что это настоящие камни, вряд ли стразы. Если видишь такую вещь воочию, да еще так близко, сердце екает. Говорите, вы антиквар, – обратилась она к Федору. – Наверняка знаете, что я имею в виду.
Федор знал. Когда к нему в руки попадала по-настоящему редкая книга, он чувствовал себя так, словно на него наложили чары.
– А Марьяна что-нибудь говорила про этот браслет? – поинтересовался Федор.
– Я, конечно, не удержалась и спросила, что это за прелесть такая, – ответила Наташа, глядя на Федора своими невероятными глазами. – Марьяна вытянула руку, полюбовалась браслетом и ответила, что получила его «на счастье» и вроде бы как напрокат. В честь премьеры, чтобы роль удалась.
– А кто дал, неизвестно?
– Так спросите у нее, – предложила Наташа.
– Марьяна теперь отпирается, – сообщил Тарасов. – Утверждает, что браслет – всего лишь побрякушка, и купила она его в магазине.
– Хм. Зачем, интересно, ей врать? – вслух подумала Наташа. – Следователь все равно ее расколет рано или поздно. Я с ним пять минут пообщалась и сразу поняла, как он меня ловко… выпотрошил.
– А после спектакля Марьяна браслет сняла или нет? – подал голос Федор, который все это время откровенно любовался маленькой гримершей.