Французская вдова
Шрифт:
«8 мая. И все-таки – куда они подевались? Сидят безвылазно в чьей-то квартире все вместе? Собираюсь в ночное – буду караулить сутки, двое, пока не удостоверюсь, что все в порядке и эти люди живы-здоровы. Или они все-таки ушли? В тот момент, когда я на пару-тройку минут отъезжал от своего окна? Ушли все вместе? Хм. По теории вероятностей это просто невозможно».
«10 мая. Черт побери, что делать?! Кажется, он все понял. Обо всем догадался! И я попал. Мне не по себе. Я
«12 мая. Маринка была удивлена, зачем я составил завещание. Даже плакала, надо же. Дескать, врачи убеждены – со мной все будет нормально. Однако я теперь в этом совсем не уверен. Нужно спрятать улику, но куда? В коробку с печеньем? Смешно. Не знаю, что делать, и посоветоваться не с кем. Своих пугать не хочу. Мало им со мной проблем…»
«13 мая. Сегодня ночью вдруг заснул – как вырубило. Проснулся от телефонного звонка. Глянул на часы – ровно три. В трубке молчание. А потом постучали в дверь. Подъехал, крикнул: «Кто там?» Никто не ответил. Спать после этого совсем не мог. Сейчас впору как Ленскому пропеть: «Что день грядущий мне готовит?» Может, ничего не готовит, а может быть, впереди большие неприятности. Или одна, последняя Большая Неприятность».
На следующий день Буколев позвонил Марине.
– Здравствуйте, меня зовут Федор, – вежливо начал он разговор. – Извините за беспокойство, мне телефон дала Маргарита Сергеевна, ваша мать…
– Это худшая из рекомендаций, – раздался в ответ смешок. – Даже если бы мой телефон дал Влад Цепеш, он же граф Дракула, я была бы гораздо спокойнее. Тем не менее я вас слушаю.
Голос у Марины был приятный, заслушаешься, чувство юмора – налицо. «Значит, – порадовался Федор, – с ней можно иметь дело». Ему даже захотелось немного пофлиртовать.
– Я обращался к нему, но граф был занят – сажал на кол неугодных бояр. И отправил меня к своему заместителю, где я и разжился телефончиком. Видите, как нелегко он мне достался, так что смилуйтесь, уделите пару минуток.
– Ладно, излагайте, – засмеялась Марина. – Надеюсь, речь пойдет о чем-то менее кровожадном.
Федор пытался представить женщину, у которой такой мягкий и сильный голос. Ему даже не хотелось переходить к делу.
– Кстати, вам приходилось бывать в Румынии? – продолжил он тянуть резину.
– Нет, не приходилось. А что?
– Побывайте, узнаете много интересного про легендарного валашского господаря. Кстати, он ведь сам является жертвой.
– Чьей же?
– Ну, во-первых, его предали и убили. А во-вторых, Влад Цепеш стал жертвой черного пиара. Мало как будто при жизни нагрешил, проливая кровь
– Федор, вас страшно слушать, вы прямо адвокат дьявола.
– Нет, Марина, я всего лишь скромный букинист.
– Так что, господин скромный букинист, вы хотите от скромной домохозяйки?
– Господи, я отнимаю у вас время! – с раскаяньем в голосе воскликнул Федор. – Дело вот в чем: несколько дней назад я купил у Маргариты Сергеевны библиотеку.
– Я в курсе, это книги моего покойного брата. Он много лет собирал их. И в чем проблема?
– Проблемы никакой нет. Просто в этих книгах обнаружилась записка… Вернее, листки из ежедневника с записями. Записи эти меня заинтриговали. И насторожили, если честно. На Маргариту Сергеевну они никакого впечатления не произвели. Поэтому теперь мне бы хотелось показать их вам. Вы ведь сможете узнать почерк брата?
– Смогу, конечно. Выходит, нам нужно встретиться. – В ее тоне послышалось сомнение.
– Клянусь, я безвреден. Если опасаетесь, можете приехать в мой магазин, там полно служащих и покупателей, вы будете в безопасности. Или выпьем где-нибудь в людном месте по чашечке кофе. За мой счет, разумеется!
– Вас так заинтересовала найденная в книге записка?
– Чрезвычайно. Да она любого человека заинтересовала бы. – «Кроме вашей мамы», – хотел добавить он, но прикусил язык. – Надеюсь, вы кое-что сможете для меня прояснить.
– Ладно, давайте встретимся, – согласилась Марина. – Кофе я пью крепкий, без сахара и сливок, и, как правило, одной чашкой не ограничиваюсь. Так что готовьтесь.
Поверить в то, что Марина – дочь Маргариты Сергеевны, было невозможно. Все равно что признать жар-птицу дочерью надутой индюшки. Федор делил женщин на две категории: на тех, чьей фотографией можно украсить кабинет, и на всех остальных. У Марины не только голос был приятным. Она сама оказалась фантастически приятной и милой. Ее фото Буколев готов был сразу, без долгих раздумий и оговорок, поставить на рабочий стол. Просто так, чтобы любоваться в течение дня. Более того, он охотно согласился бы повесить на стену Маринин портрет. Где-нибудь над бериевскими стульями.
Они встретились на Тульской, в небольшой сетевой кофейне, где по утреннему времени практически не было посетителей. Место назначила Марина, ей так было удобно, а Федор не возражал.
Молодая женщина была в светло-сером платье без всяких украшений, лицо без косметики. Устроившись на своем месте, она закинула ногу на ногу и спокойно, без улыбки, посмотрела на собеседника.
– Не нравится? – покачал головой Буколев, пытаясь найти нужную тональность разговора.
– Почему? Нормальная кафешка, – пожала плечами Марина.
– Я имею в виду свою физиономию.
– Нормальная физиономия.
– Если я спрошу, как вам сегодняшняя погода, вы ответите: «Нормальная погода!» Так?
– Федор, не пытайтесь меня обаять, в этом нет необходимости. Я тороплюсь, поэтому давайте к делу.
– Хорошо, к делу. Только кофе сначала закажите, – он махнул рукой официанту.
– Где те листки бумаги, которые вас так заинтриговали? – Марина побарабанила пальцами по столу. Впервые стало ясно, что она все-таки немного волнуется.