Французская вдова
Шрифт:
Федор достал странички ежедневника и протянул ей.
– Это ваша мама их так сильно помяла, – пояснил он. – Разозлилась, что я выдернул ее из дому ради такой ерунды.
Пока Марина читала, Федор неотрывно наблюдал за ее лицом. Сначала она улыбнулась, потом нахмурилась и так, со сдвинутыми бровями, добралась до конца. После чего отложила листки в сторону и потерла пальцами переносицу.
– Невероятно. Значит, подозрения были небеспочвенны, – вслух сказала она и подняла на собеседника чистые глаза.
– Какие подозрения? – насторожился Федор. –
– Что еще она говорила?
– Ну… Что брат завещал вам квартиру.
Марина продолжала смотреть на него в упор. Потом все-таки спросила:
– Федор, зачем вам все это?
– Поставьте себя на мое место. Смогли бы вы прочитать, а потом просто выбросить такое из головы?
– Значит, вам любопытно.
– Это и любопытство, и… гражданский долг, если хотите! Считайте меня Робин Гудом. Марина, ради бога, я просто человек, которому не все равно.
– Хорошо, – она неожиданно решилась. – Сначала я вкратце расскажу вам про Виктора. Да, это рука моего двоюродного брата. Мы дружили с детства, и, кажется, ближе человека у меня просто не было.
Она замолчала, потому что официант принес кофе. Густой упоительный запах пробрался в ноздри, заставив сделать каждого из них глубокий вдох. Федор взял свою чашку и бросил в нее кружочек лимона. Кофе с лимоном был его личным антидепрессантом.
– Продолжайте, – попросил он Марину, которая, сделав глоток из своей чашки, на секунду замешкалась.
Она послушалась и негромко заговорила:
– Витя был старше меня почти на десять лет. Наверное, поэтому относился очень нежно, опекал меня, защищал, в общем, был мечтой младшей сестры. У него рано умерла мать, отец много работал, надолго уезжал в командировки, поэтому Витя часто жил у нас.
– А, так вот почему Маргарита Сергеевна так нелестно о нем отзывалась.
– Маргарита Сергеевна обо всех отзывается нелестно, – сердито бросила Марина. – Не перебивайте, и так тяжело рассказывать.
Федор жестом дал понять, что замолкает и внимательно слушает.
– Витя окончил институт, по специальности почти не работал, сразу затеял с друзьями свой бизнес. Все было хорошо, но потом… что-то сломалось в жизни. Сначала развелся с женой, точнее – она ушла от него, забрала дочку. Отсудила половину имущества, да еще и написала на него телегу в налоговую. В общем, Витя едва не разорился, но все-таки устоял, сохранил свое дело.
Постепенно вроде бы все вошло в колею, бизнес приносил приличные деньги, брат нашел себе очень хорошую девушку, дело шло к свадьбе, но… За три недели до регистрации она погибла в автокатастрофе. Описать горе брата я не берусь. Месяц он беспробудно пил, а потом вдруг резко прекратил пить вообще, с головой ушел в работу. Я тогда часто приходила к нему, пыталась как-то отвлечь, но он словно живой мертвец – ни на что не реагировал. Да еще его бывшая стала наседать, чтобы он разрешил навсегда увезти дочку за границу. В общем, Витя был в страшной депрессии.
– Да уж, досталось мужику, –
– Досталось, – кивнула она в ответ. – И тут один умник, из числа его приятелей, надоумил Витьку заняться экстремальными видами спорта. Вставляет, мол, так, что все земные беды и горести мгновенно забываешь. В итоге брат пристрастился ко всевозможным рискованным мероприятиям. Как я отговаривала его, вы не представляете!
– Почему же, – мягко заметил Буколев. – Подавляющее большинство людей с опаской относится ко всем этим банджи-джампингам, парапланеризмам, каньонингам и прочим удовольствиям. Хотя будоражит действительно мощно.
– Пробовали? – неприязненно глянула на него Марина.
– Так, немного. Дайвинг да еще парашют.
– Вот и Виктор попробовал. В результате – повреждение позвоночника, инвалидное кресло и неясные перспективы. Правда, врачи надеялись, что брат начнет ходить. Однако прошел год, но подвижки оказались очень незначительными. Тем не менее Витя был настроен оптимистично, занимался физкультурой по специальной методике. Я приезжала к нему через день. Убирала, готовила, выполняла его поручения. И вот…
Федору показалось, что Марина сейчас заплачет, и он испугался. Еще ни разу в жизни ему не удавалось справиться с женскими слезами или с женской истерикой. В его сознании они ассоциировались с природной катастрофой, и он попытался эту катастрофу предотвратить.
– Хотите пирожное? – быстро спросил он. – Мне кажется, шоколадное с вишней должно быть очень вкусным.
Марина оказалась настолько проницательной, что мгновенно разгадала его хитрость.
– Не волнуйтесь, я не стану при вас рыдать, у меня хорошая выдержка.
Федор смутился.
– Тогда дорасскажите мне эту историю. Что в итоге случилось с Виктором?
– Что случилось, никто не понял. Я приехала к нему – не открывает. Он предпочитал сам открывать дверь, хотя у меня есть ключи. В общем, когда я вошла, увидела Витю лежащим на полу, рядом с креслом. Врачи сказали – сердечный приступ, хотя у брата было здоровое сердце. Однако и медики, и полиция настаивали на том, что смерть наступила естественным образом. Но мой муж счел нужным все проверить. Он довольно известный кардиолог, – пояснила Марина. – В общем, муж договорился, чтобы на вскрытии присутствовал его приятель, судебно-медицинский эксперт. Так вот этот эксперт не исключает, что Виктора отравили.
– Вы серьезно? – Федор мгновенно выпрямился на своем стуле.
– Совершенно серьезно. Но это, так сказать, неофициально.
– Так потребуйте официального расследования. Ведь можно еще, наверное, найти следы яда.
– Как сказал приятель мужа, это потребовало бы многочисленных экспертиз, а кто будет этим заниматься? Полиция? Так лишь в детективах бывает, а в жизни все проще.
– А как ваш муж, верит своему приятелю? Тоже считает, что Виктора убили?
– Он прагматик, как все врачи. Но все же допускает возможность постороннего вмешательства.