Французская волчица — королева Англии. Изабелла
Шрифт:
Одно из стихотворений называется «Песня короля Эдуарда, сложенная им самим». Приводим ниже его вольный перевод:
Пришла ко мне зима, лишь горем я живу Фортуна бьет меня так часто, так жестоко! Удар, еще удар наносит наяву, Надежда, сила, дух — все сломлено до срока. Красотою и мудростью будешь богат, Честью, славой весьма наделен, Но как только Фортуна отводит свой взгляд, Ты — в позоре, ты глуп, ты смешон. Кого я любил, ненавидеть я должен, Горчайшее119
Стихи в том виде, в котором они приведены в тексте книги, отнюдь не отличаются совершенством формы. Приводимый здесь перевод на русский язык воспроизводит это несовершенство оригинала. (Прим. перев.)
Религия, очевидно, стала единственным утешением короля в его печальном уединении. В конце стихотворения он упоминает о своих грехах и выражает надежду на искупление:
С сердцем стесненным к тому иду, Кто ради меня страдал па кресте. Иисус, прости мне низость мою, Склонись к тому, кто в жестокой нужде. Прости мне измены и злые грехи […] Пречистую деву прошу умолить Сына, что ею рожден и взращен, Пусть мне соизволит милость явить И пусть я буду все же прощен.В другом стихотворении содержится жалоба автора на то, что в тяжелых обстоятельствах он теряет свой красивый внешний вид и куртуазность:
Дождей горючих струи Из зимних льются туч, Жестокая Фортуна Закрыла дверь на ключ. Бывало, ласкала любимца она [то есть пишущего эти строки], Он был и пригож, и умен, Прославлен ученостью, вежеством горд, Но дожил до худших времен; Фортуна лицо отвратила свое, И прахом пошли все дары: Веселость угасла и мудрость ушла, Следа не осталось былой красоты. И горе зимою пришло до поры. Когда-то стоял на вершине, Меня почитали, боялись. Теперь меня люди прозвали «Король без короны» для смеху. Лежит моя жизнь в руинах, По воле Фортуны жестокой. [120]120
Это стихотворение напечатано в «Новых хрониках» Фабиана. Существует несколько вариантов этого текста. Фабиан приводит их по-латыни, но оригинал написан на франко-норманском языке — он содержится в рукописи, хранящейся в Дошлите (Longleat) (см. Комиссия по историческим рукописям). Стьюдер считает эти стихотворения аутентичными, Гэлбрайт относится к ним скептически.
В первую неделю марта, видимо, был раскрыт заговор с целью освободить бывшего короля Эдуарда из Кеиилворта. Был отдан приказ произвести расследование бесчинств нескольких человек, а именно Стивена Данхевида, монаха-доминиканца, Уильяма Эйлмера, приходского священника
Стивен Данхевид, который, по-видимому, являлся вдохновителем этих попыток, был особо опасен. Он верно служил Эдуарду II как его исповедник и издавна был сторонником Деспенсеров. Именно его Деспенсер посылал в Авиньон, чтобы добиться аннулирования брака короля с Изабеллой. Эти услуги, наряду с преданностью Деспенсеру, вознесли его достаточно высоко, но после вторжения королевы он потерял все.
Найтон сообщает только, что заговор был устроен особами, питавшими к бывшему королю личную привязанность, но автор «Анналов святого Павла» конкретно указывает, что Данхевида поддерживали некоторые высокопоставленные лица. Можно предположить, что одним из них был вечно колеблющийся граф Кентский — если учесть его отступничество в дальнейшем и тот факт, что он, несомненно, чувствовал себя виновным в предательстве сводного брата. Явно не случайно то совпадение, что три года спустя Стивен Данхевид оказался замешан в собственном заговоре Кента против Изабеллы и Мортимера. {1382}
После всего случившегося Изабелла явно испытывала душевную потребность снова посетить гробницу Беккета в Кентербери. 13 марта двор, покинув Лондон, отправился в путь по землям Кента и прибыл в Кентербери на следующий день. 15 марта король и королева-мать направились в Рочестер, где их принимал епископ Хит, который преподнес Изабелле дорогие подарки. {1383} Мать и сын вернулись в Кентербери на следующий день, а 21 марта уже были в Вестминстере, где оставались девять дней {1384} , разбираясь с последствиями раскрытого заговора «освободителей» Эдуарда II.
В Кенилворте немедленно усилили охрану, но Ланкастер дал ясно понять, что не готов нести ответственность за бывшего короля, если кто-то вздумает его освободить {1385} , и возникло опасение, что у Эдуарда в Уорвикшире осталось слишком много сторонников. Поэтому Изабелла и Мортимер решили освободить Ланкастера от обязанностей тюремщика и перевезти пленника южнее, в замок Беркли, поблизости от владений Мортимера в области Марки. 21 марта Томас Беркли, вновь ставший лордом Беркли, и сэр Джон Малтреверс были назначены новыми сторожами Эдуарда, с равной ответственностью; {1386} оба они входили в ближний круг Мортимера, а Беркли еще и состоял у него на службе. Логично предположить, что именно Мортимер был основным инициатором этих назначений и перемещения Эдуарда в новую тюрьму.
Томас Беркли к тому времени стал зятем Мортимера — в 1319 году он женился на его дочери Маргарет. У Беркли не было ни малейших причин любить Эдуарда II, поскольку он сильно пострадал при режиме Деспенсеров: его вместе с отцом посадили в тюрьму как сторонников Томаса Ланкастера, он просидел там четыре года, а его отец умер в заключении.
Джон Малтреверс, родом из зажиточной дорсетской семьи, имел от роду около тридцати семи лет и был женат на сестре Беркли, Эле. Он когда-то служил под началом Мортимера в Ирландии и Шотландии {1387} и сражался на стороне Ланкастера при Боробридже. После поражения графа он бежал, опасаясь за свою жизнь, и присоединился к Мортимеру, став одним из его доверенных офицеров. Позднее он вошел в группу изгнанников, окружавшую Изабеллу во Франции. В феврале 1327 года постановлением Парламента ему возвратили его земли. Как и Беркли, он не мог испытывать добрых чувств к бывшему королю.
Теперь, когда Эдуард III был возведен на трон, королева и Мортимер приступили к выполнению договора, заключенного с Эно относительно его брака. В последнюю неделю марта Орлитон и Бергерш (который теперь сменил Орлитона на посту казначея) были уполномочены советом отправиться к графу Гильому официально просить руки одной из его дочерей; получив его согласие, они должны были затем поехать на юг, в Авиньон за папской грамотой, которая была необходима, поскольку матери жениха и невесты были двоюродными сестрами.
Наконец посольство выехало из Англии в конце апреля. {1388} Двор между тем 30 марта отправился в Стэмфорд, где должно было состояться совещание по вопросу укрощения шотландцев. {1389} Изабелла взяла с собой всех своих детей. К 4 апреля {1390} она прибыла в Ремси (в области Болот) и, вероятно, поселилась в странноприимном доме тамошнего большого саксонского аббатства.
В тот месяц Ланкастер официально вступил в права владения почти всем полученным наследством, хотя поместья де Ласи, обещанные Изабелле в день коронации, {1391} она удержала за собой, что несколько огорчило Ланкастера. Потом произошел серьезный бунт в Абингдоне, за ним последовали дурные известия из Шотландии, где Брюс собирал большое войско для нового нападения на Нортумберленд; на самом деле это была тактическая уловка, чтобы вынудить англичан признать его суверенитет.