Французский квартал
Шрифт:
— Исправляй положение! — рявкнул Уилсон в трубку. — Если не хочешь лишиться своих бонусов, конечно. Учти, я тебе серьезно говорю!
С этими словами он швырнул трубку, отыскал на коленях пульт и вновь включил звук.
— Уилсон… — осторожно обратилась к нему Салли. — Что случилось? Что-то не то с Петри?
Он смерил жену таким взглядом, словно сочувствовал ей в связи с ее тупостью и недогадливостью.
Тут внимание Салли привлек голос диктора. Она вновь перевела взгляд на экран, глаза ее широко раскрылись, она машинально поднесла руку ко рту
— Петри мертв? — вслух проговорила Салли. — Как печально. Он так много делал для несчастных детей.
— Ага, напомни мне поплакать на его похоронах, — буркнул Уилсон. — И кинуть горсть земли с наилучшими пожеланиями!
Салли боялась оглянуться на мужа. От его слов ей вновь стало не по себе.
— … было обнаружено сегодня рано утром его старым другом Джеком Шарбоннэ. Однако до сих пор не установлено, когда именно и при каких обстоятельствах он умер, — сказал журналист, который вел прямой репортаж с места события.
— Шарбоннэ… — эхом отозвалась Салли. Она несколько раз виделась с этим известным в городе человеком — он ведь был основным совладельцем самого богатого и самого шикарного в Новом Орлеане казино на реке. Салли тут же вспомнила Джека, потому что такого мужчину забыть просто нельзя. — Он приглашен к нам сегодня, Уилсон?
— Шарбоннэ? Да ты что, смеешься? Я не подпущу его к нашему дому даже на пушечный выстрел! — ответил муж, понизив голос. — С ним мне давно все ясно. Он нам не нужен. Шарбоннэ не джентльмен, и деньги его грязные! А с грязными деньгами я, как тебе известно, не связываюсь, дорогая!
Она уловила, как чуть ли не мгновенно сменился тон Уилсона и стал почти заговорщическим. И это насторожило ее еще больше, потому что муж говорил таким голосом лишь тогда, когда чувствовал себя особенно неспокойно.
— Мистер Ле Ша! — крикнул в телевизоре репортер. — Мистер Ле Ша, не согласитесь ли вы высказать свое мнение относительно того, что вы видели и что вам известно?
Человек, которого Салли не узнала, упрямо продирался сквозь толпу репортеров и зевак, но в конце концов был-таки остановлен микрофоном, уткнувшимся ему прямо в лицо.
— Мне нечего вам сказать, невежи! — проворчал он. — Спросите лучше миссис Пэйн, только быстро, она спешит. Не задерживайтесь, миссис Пэйн, ваше такси ждет вас. В двух словах объясните этому джентльмену ситуацию. Ему, судя по всему, требуется аналитический взгляд на происходящее.
— О Господи… — простонал Уилсон и, закрыв лицо рукой, рухнул на подушки.
Салли, правда, не удивилась столь драматической реакции мужа.
— Господи, а Битси то как там оказалась? — воскликнула она. — Уилсон, как это все ужасно! Не понимаю, как она могла ввязаться в такой скандал? Немедленно позвони Невилу.
Голова
— Миссис Пэйн? — радостно закричал репортер. — Миссис Пэйн? Та самая?
Женщина, о которой шла речь, пыталась увернуться от микрофонов, но они настигали ее повсюду. А мистера Ле Ша это зрелище, похоже, сильно забавляло.
— Именно, — подтвердил он в микрофон. — Та самая миссис Пэйн, но, как вы сами видите, она не расположена комментировать происходящее. Как и я, кстати. Мы с ней до сих пор не можем прийти в себя, так как пережили несколько тяжелых минут. Скоропостижная смерть общего друга и просто замечательного человека — это, согласитесь, повод. А теперь прошу прощения, джентльмены, я тороплюсь.
Вокруг дома Эррола шныряли полицейские, а на крыльце появился человек в штатском и отдал какое-то приказание. Между стойками резных ворот мгновенно появилась желтая лента.
Репортер тут же отметил этот факт и сообщил, что, несмотря ни на что, он будет исполнять свой профессиональный долг, поскольку, мол, «телезрители имеют право знать, что происходит в самом центре их родного города и что стряслось с известнейшим меценатом, который пользовался в Новом Орлеане всеобщей любовью и уважением».
— Какая мерзость… — пробормотал Уилсон натужно.
— Печально, печально, — согласилась Салли, усмехнувшись. — У тебя чуткое сердце, дорогой. Ты за всех болеешь, за всех переживаешь…
Она сама удивилась своей дерзости. Видимо, это встреча с Беном так на нее повлияла.
— Черт, я же просил тебя заткнуться! — рявкнул Уилсон.
На экране тем временем продолжалась трансляция происходящего у дома Эррола Петри. Из глубины двора появился человек в штатском, которого репортер представил телезрителям как детектива. Он быстро направился к своей машине, отмахиваясь от микрофонов и бросая одну и ту же скупую фразу:
— Без комментариев.
Тогда оператор навел объектив на женщину с вьющимися темно-каштановыми волосами, которая в следующую минуту вышла из дома под руку с мужчиной. Салли мгновенно опознала в нем Джека Шарбоннэ.
— Мистер Шарбоннэ, мистер Шарбоннэ! — заорал репортер, забыв про детектива и бросившись к воротам дома. — Насколько нам известно, это вы наткнулись на труп.
Джек Шарбоннэ устремил на него ледяной взгляд.
— Прочь с дороги, — мрачно проговорил он, приближаясь к репортеру.
Но тот нимало не смутился и опять загородил путь Джеку.
— Видите, они натянули желтую ленту, как на месте преступления. Так что же это было? Обычная смерть или убийство? Поймите, телезрители имеют право знать истинное положение вещей!
— Дайте пройти, — процедил сквозь зубы Шарбоннэ, пытаясь оттеснить репортера от своей спутницы.
— Значит, все-таки убийство? — завопил тот почти радостно.
— Прекратите! — вдруг раздался взволнованный женский голос. — Эррол был мирным и законопослушным человеком! Зачем устраивать вокруг его смерти такую шумиху? Просто неуважительно по отношению к его памяти!