Французский поцелуй
Шрифт:
– Мы не очень хорошо знаем друг друга, – сказала она. – Собственно, толком вообще не знаем, – добавила она, побуждаемая той крохотной неподкупной частью сознания, которая не плясала посреди улицы с воплем «Аллилуйя!!!»
– То, что мне о тебе известно, – нежно ответил Джонни, и в каждом его слоге звучал сексуальный подтекст, – мне очень нравится. Но, – он слегка изменил позу, словно стремясь соответствовать значимости момента, – я услышал, что ты сказала. Думаю, ты должна познакомиться с моими родителями и братом… когда-нибудь потом. – Мужской семейный кодекс в действии. – И мы съездим
– То есть ты хочешь сказать, что я получила высочайшее соизволение, скрепленное большой печатью?
– Эй, не злись! Я не это имел в виду, просто так прозвучало. – Джонни помолчал. – Но вообще-то так и есть. Джорди действительно много значит для меня, что я еще могу сказать?
Ники улыбнулась:
– Я и не злюсь. Просто веду себя дерзко. А что до главного, так это замечательно. Ты бы мне не понравился, если бы твоя дочь ничего для тебя не значила. – Собственно, это было первое, на что Ники обратила внимание… Ну ладно, второе, сразу после его сногсшибательной красоты.
Джонни выдохнул.
– То есть ты говоришь «да»?
«Интересно, – подумала Ники, – а есть ли на земле хоть одна женщина, которая сказала бы ему «нет»?»
– Пусть будет «может быть».
Да, вероятно, она немного свихнулась, раз не хватается руками и ногами за шанс выскочить замуж за самого сексуального мужчину в мире. Но это потому, что она все-таки одной ногой стоит на земле и не собирается выпрыгивать из самолета без парашюта.
Джонни нахмурился:
– И что это, черт возьми, означает?
Ники улыбнулась. Очень приятно, что он так встревоженно склонился над ней. Он действительно самый сексуальный мужчина в мире, и он ее хочет.
– В процентном соотношении это преимущественно «да», понятно? Но супружество – это не шутки. Это не поход в бакалейную лавку. Ты сам сказал, что хочешь долгой помолвки, я только соглашаюсь с этой мыслью.
– Понял, – сказал Джонни с видимым облегчением. – И ты совершенно права, осторожность необходима. В нашем бизнесе слишком много частых браков и коротких любовных интрижек. Мне такое тоже ни к чему.
– Кстати, о любовных интрижках…
Джонни взял ее руку в свои ладони.
– Тут у нас с тобой все отлично.
– Я скорее думаю о любовной стороне дела.
Джонни отвел взгляд.
– Эй, не паникуй, – пробормотала Ники. – Я и сама не знаю, что это такое. Особенно после моих отношений с Тео – я-то думала, что люблю его, но ясно, что не любила, потому что я почти уверена, что люблю тебя.
Лицо Джонни просветлело.
– Вот и я тоже. Буквально слово в слово.
– Собственно, это все, что я имела в виду под «может быть». Я просто с ума схожу по тебе, и мне хотелось убедиться, что я не полная дура, раз чувствую все это, хотя знаю тебя совсем недолго. Думаю, мне нужно какое-то время, чтобы упорядочить эту безумную страсть, когда я слепа ко всему, кроме тебя.
– Точно. В ту первую ночь в Париже как будто что-то щелкнуло. И не как обычно. В смысле, дело было не только в сексе, – усмехнулся Джонни, – хотя я не собираюсь преуменьшать то, что между нами происходило. Но все равно все было по-другому – и сейчас по-другому.
– Что бы это ни значило.
– Да, вот именно. – Джонни улыбнулся. – Может, будем разбираться вместе?
Вместе. Какое чудесное слово, подумала Ники. Простое – и невероятно сложное. Греющее сердце. Мягкое, как котенок. Уютное. Розовые закаты и прогулки по пляжу. Стоп! Кажется, это уже «кружева» с открыток «Холмарк»…
– С удовольствием, – просто ответила Ники.
– Ой, чуть не забыл! Я привез тебе еще кое-что. – Джонни снял с крыши ее машины пакет. – От Жан-Поля. Он передает тебе наилучшие пожелания.
Ники учуяла богатый аромат шоколада и вытащила из пакета большую красную коробку.
– Как ты до этого додумался? – спросила она, срывая с коробки ленту.
– Мне показалось, что ты его любишь, – ответил Джонни с небрежностью человека, не понимающего божественной загадочности шоколада.
Поскольку в руках у нее была огромная коробка шоколада от Русселя, Ники не собиралась наставлять Джонни на путь истинный, а просто с чувством сказала:
– Ты просто прелесть! – и протянула ему крышку и пакет.
Широко распахнув глаза, она рассматривала шоколадные поцелуйчики от Жан-Поля Русселя. Они лежали на витой сахарной подушечке, и из них складывались слова: «я тебя люблю». Два ряда. Два раза «я тебя люблю» – достаточно поцелуйчиков, чтобы Ники надолго осталась в шоколадном раю.
Быстро засунув один поцелуйчик в рот, Ники посмотрела на Джонни, улыбнулась и сказала:
– Может… поговорим о… долгой помолвке?..
Любого мужчину нужно немедленно хватать и закреплять за собой долгосрочным, заверенным контрактом за семью печатями. Хотя, может быть, это вместо нее говорит шоколад? Всем известно, как по-настоящему хороший шоколад воздействует на центры удовольствия и поднимает содержание серотонина у женщин. Но право же, Ники всерьез начала сомневаться, нужна ли ей долгая помолвка.
– Я готов к обсуждению. – Джонни ухмыльнулся. – Скажем, сегодня ночью, в постели.
– Это дело другое, – ответила Ники улыбаясь. – И я не хочу лишний раз льстить твоему самолюбию, но, честное слово, ты и вправду такой пылкий – ну, знаешь, умудренный в сексе. Поэтому с точки зрения чистого эгоизма…
– Тут я тебя опережаю. – Всякий раз, когда дело касалось Ники Ледо, у него возникал этот безудержный собственнический порыв. И не просите никаких объяснений. Он все равно не сможет их дать. Но чувство это летело вперед на всех парах, и Джонни ничего не мог с ним поделать. – Понимаешь, долгая – это, допустим, пара недель. – Мужской собственнический инстинкт работал во всю мощность.
Ники широко распахнула глаза:
– Правда? Я думала – шесть месяцев.
– А как насчет месяца?
– Три месяца.
Джонни усмехнулся:
– Решено. А теперь я требую поцелуй, чтобы скрепить сделку.
Ники вытащила шоколадку из коробки и с улыбкой протянула Джонни.
– Классно. – Он взял шоколадку, сунул ее в рот, а потом склонился и поцеловал Ники так, как ему давно хотелось.
Шоколад к шоколаду.
Тело к телу.
Огненно-жаркая, пылкая любовь к любви…