Французский связной
Шрифт:
Около трех часов пополудни Игэн с коробкой отрезов уже звонил в дом Фуке. Дверь открыла Барбара. Лицо её было довольно привлекательным, но волосы оказались ни белокурыми, ни ухоженными; они, как с удивлением заметил Игэн, были короткими и неопрятными, тусклого, коричневато-мышиного цвета. Итак, она носит парик. Стоит запомнить.
Игэн внес большую коробку в гостиную. Дом был прекрасно обставлен, явно поработал специалист. Пол устлан толстым белым ковром, старинная мебель драпирована тканью насыщенного синего цвета; похоже, в доме обожали подвешивать лампы на цепочки, и медь, или золото, или что бы это ни было ослепительно сверкало, наводя на мысль о безупречном уходе. Игэн подумал, что при такой роскоши и порядке женщине пришлось бы держать собственных детей на чердаке под замком. Но на диване сидела другая женщина, а на полу расположились
Наметанным глазом, он подметил кое-что еще: пониже окна в стене дома, едва видимые за белой драпировкой, были проложены провода охранной сигнализации.
Пэтси оказался предусмотрительным человеком.
Доставка подлежала оплате наличными, и Барбара пошла к письменному столу во французском стиле, стоявшему в другом углу гостиной. Она выдвинула ящик, затем сунула туда руку, – Игэн не сводил с неё глаз, – казалось, поискала там нечто вроде тайника, она нашла его – и второй, потайной, ящик выдвинулся из стола под первым.
Игэну пришлось напрячься, чтобы скрыть свое изумление, потому что он уже видел подобное устройство прежде. Такие секретные штучки были специальностью одного итальянца-краснодеревщика, который работал только на важных мафиози.
Барбара достала из потайного ящика пачку купюр, отсчитала сто восемьдесят семь долларов и отдала их Игэну. Тот попросил её подписать копию квитанции и поблагодарил. Она улыбнулась, и он коснулся фуражки, прощаясь. Дети ни разу на него не взглянули.
Этот эпизод заставил Эдди с Сонни предположить, что жена Пэтси, знал тот об этом или нет, имела доступ к его тайнику. Следующий вывод детективов заключался в том, что Пэтси не только имел привычку хранить у себя дома крупные суммы наличных, но и, вполне возможно, проявлял недопустимую небрежность, не ведя постоянного учета этих денег.
Это, в свою очередь, логически привело к ещё нескольким умозаключениям. Если Пэтси занимался сбытом героина, он мог выступать доверенным лицом Малыша Энджи в сделках с покупателями; эта высокая должность явно вскружила ему голову, и он начал проявлять беспечность. Естественно, каждый наркосбытчик, плативший ему, знал с точностью до унции количество наркотика, которое он должен получить от Пэтси, и, тем не менее, Пэтси не вел учета, а просто совал наличность в свой потайной ящик. Учитывая, что для его жены это не было секретом, подобная ситуация была чревата недостачей. Пэтси, судя по всему, выдающимся умом не отличался, но, с другой стороны, был весьма осторожен, и его нельзя было недооценивать.
– Бедняга Пэтси, – хихикал Эдди, – если у него не хватит денег оплатить следующую поставку, кое-кто из сбытчиков не получит того, на что рассчитывает.
– А когда эти друзья разберутся, в чем дело?
Так или иначе, детективы ещё больше прониклись уверенностью, что Пэтси Фуке станет тем инструментом, с помощью которого они извлекут Малыша Энджи Туминаро из щели, в которую тот забился.
Глава 4
К середине ноября 1961 года Пэтси и Барбара Фуке находились под постоянным наблюдением уже шесть недель. Торговцы наркотиками передавали деньги Пэтси в разное время и в разных местах – иногда на виду у наблюдавших за ними полицейских, иногда на своих тайных встречах. В нескольких случаях Пэтси, как казалось полицейским, в обмен передавал небольшие порции героина; полиция могла бы взять его в любой из таких моментов. Но в перспективе у них была более заманчивая цель – найти укрытие большого босса, Малыша Энджи, – и потому они держали Пэтси на длинном поводке, позволяя ему свободно заниматься своими делами.
Заместитель старшего инспектора Кэри поручил теперь работать с Эдди Игэном и Сонни Гроссо ещё нескольким сотрудникам. Федеральное бюро по борьбе с наркотиками в лице директора нью-йоркского отделения Джорджа Гаффни тоже заинтересовалось расследованием: специальный агент Бюро Фрэнк Уотерс получил задание действовать совместно с городской полицией. Таким образом, в ноябре любое передвижение супругов Фуке, будь то днем или ночью, не оставалось незамеченным.
Игэн и Гроссо все ещё руководили общим наблюдением, постоянно докладывая своему начальнику лейтенанту Винни Хоуксу и сержанту Джеку Флемингу из Отдела специальных расследований. Оба детектива по-прежнему тратили все свое свободное время, чтобы ещё надежнее расставить ловушку вокруг Туминаро-Фуке. Крайне редко Сонни выкраивал свободною от дежурства ночь, чтобы поиграть в боулинг, или воскресный день, чтобы вместе с напарником посмотреть на "Янки Стэдион" футбольный матч с участием "Джайантс"; Игэну только изредка удавалось встречаться с Кэрол Гэлвин. В основном же они полностью ушли в дело Фуке, без конца гонялись за торговцами и сбытчиками наркотиков как в Гарлеме, так и в Бруклине, и трясли своих самых надежных осведомителей в попытках получить ещё какую-то информацию о Пэтси.
Отношения Игэна с Кэрол Гэлвин занимали все более важное место в его жизни. Он испытывал страстное желание быть с ней, и надеялся, что она тоже к нему привязалась. Кэрол была по настоящему хороша собой. Никогда прежде у него не было столь очаровательной подруги. Впервые он встретил её в сентябре, когда зашел провести свободный вечер в"Копа". Она мило откликнулась на его неловкую попытку завязать знакомство, и вскоре он стал приходить туда каждую ночь, чтобы проводить её домой после закрытия. Прогулки в три часа утра хлопот ему не доставляли: он редко заканчивал работу раньше. Правда, его задела её просьба не ждать в помещении клуба, потому что среди посетителей "Копа" бывали известные фигуры преступного мира, и Кэрол боялась, что руководству не понравится постоянное присутствие полицейского, пусть даже ничто в заведении, кроме гардеробщицы, его не интересовало. Поэтому они встречались у Центрального парка, в половине квартала от Шестидесятой улицы, и шли куда-нибудь в китайский ресторанчик или в пиццерию. Вскоре они стали близкими друзьями.
У Кэрол были все данные, чтобы стать фотомоделью или актрисой, но девятнадцатилетней девушке недоставало честолюбия и целеустремленности. Она участвовала в обычных конкурсах красоты и поступила на работу в "Копа", чтобы на неё обратил внимание кто-нибудь из нужных для карьеры людей. Однако ничего примечательного с ней так и не происходило, за исключением, естественно, неизбежных предложений от любвеобильных посетителей. Ничего, не считая того, что она влюбилась в рыжеволосого полицейского.
Игэн всячески её оберегал. Ему не нравилась её работа в "Копа" именно потому, что заведение часто посещали богатые мафиози. Оба они жили в Бруклине, и он дал ей ключи от своей квартиры. У Кэрол не было семьи, и в ранние утренние часы, когда Эдди не мог её встретить, после закрытия "Копа" она отправлялась на своей машине к нему домой и там ждала, пока он, наконец, появится, закончив очередную фазу своей бесконечной войны с торговцами героином. Такое положение вещей никого из них не устраивало, и Игэн придумал новый план, который совмещал его неутоленные полицейские инстинкты с желанием проводить больше времени с Кэрол. Он узнал, что открылась вакансия барменши в, как он выразился, более "приличном" ресторане в центре на Нассау Стрит в финансовом квартале, недалеко от штаб-квартиры Бюро по борьбе с наркотиками. Клиентура "Таверны Нассау" была чрезвычайно разноликой – толпы брокеров, банкиров и юристов в обеденное время к ночи сменялись стайками сомнительной публики. Иногда заглядывал даже Пэтси Фуке, а его брат Тони был здесь завсегдатаем. Кэрол стала потенциально важным источником информации.
На новом месте Кэрол каждый вечер заканчивала работу в одиннадцать часов, и очень часто Игэн приезжал за ней и забирал с собой на слежку за Пэтси Фуке. Это начало раздражать его напарника Сонни Гроссо, но Игэн резонно возражал, что сидеть с Кэрол в машине напротив закусочной или дома Пэтси он может с тем же успехом, как и с ним, только, вполне понятно, с большим удовольствием.
Но вскоре Кэрол от такого распорядка устала. Она начала намекать, что подобная ситуация не может устраивать ни его, не их обоих, что он должен оставить работу в полиции, что они прекрасно могли бы жить вместе, не будь он так перегружен своими служебными обязанностями. Но Игэн не чувствовал себя перегруженным: он был увлечен своей работой и имел четкое представление о цели, несмотря на столь легкомысленное отношение к служебным инструкциям и предписаниям. Кэрол была нужна ему, но работа стояла на первом плане. Кэрол в ответ заявляла, что получила несколько занятных предложений от богатых клиентов, и что, пожалуй, ей стоит отнестись к ним посерьезнее.