Французский связной
Шрифт:
– Нет.
– Мне тоже. Ну, ладно, сейчас ты вполне можешь отправиться домой поспать, – мягко предложил Уотерс.
– Пожалуй. Ты тоже. Подожди, не забудь все же запросить сведения о машине.
Игэн почти уснул, пока добрался до порога своей квартиры на Флэтбуш Стрит в Бруклине. Эту двухкомнатную квартиру на третьем этаже он называл "Убежище Телескопа". Отчасти он даже обрадовался, что Кэрол не было дома, хотя здесь всегда чувствовалось её присутствие. Она украсила квартиру, придав ей облик тропического острова: зеленые ковры покрывали весь пол от стены до стены, а на занавесях, прятавших вид на грязную улицу, был изображен
Едва шевеля руками, он снял пальто, спортивную куртку и галстук и выложил содержимое карманов на туалетный столик. Отстегнул с пояса кобуру с револьвером и положил её поверх бумажника, ключей, заколки галстука и мелочи. И тут его глаза полезли на лоб. На краешке туалетного столика лежали шесть патронов. Он выхватил из кобуры револьвер и откинул барабан. Все гнезда были пусты. Боже праведный! А если бы "доны" все же появились! В памяти всплыл субботний день, когда пару часов у него гостила племянница. Увидев, как она хотела взять со столика его револьвер, Эдди на всякий случай разрядил его.
Выругавшись, он упал на кровать и забылся беспокойным сном.
Игэна разбудил телефонный звонок, раздавшийся около половины десятого. Звонил Сонни.
– Ты проснулся?
– Нет, – сипло ответил Игэн.
– Тогда просыпайся. Канадский "бьюик" исчез.
Игэн подскочил на кровати.
– Что? – закричал он.
Когда напарник мрачно пересказал происшествие, Игэн со стоном рухнул навзничь.
– Есть и хорошая новость, – добавил Сонни, – и кое-что забавное. Фрэнк запросил канадскую полицию, там сказали, что машина зарегистрирована на имя Луи Мартина Мориса из Монреаля, и что этот парень – крупнейший в Канаде торговец наркотиками!
Игэн снова сел.
– Значит, в машине все же что-то было!
– Погоди, сейчас будет смешное. В данный момент, утверждает полиция, они ведут за ним постоянное наблюдение в Монреале, и никоим образом его бежевый "бьюик-инвикта" 1960 года выпуска не мог оказаться в Нью-Йорке. Как тебе это нравится, а?
Игэн, рассвирипев, взорвался:
– А Фрэнк сказал канадской Королевской полиции, что он и три нью-йоркских полицейских пасли эту проклятую машину все ночь с субботы на воскресенье, и что если они этому не верят, то пусть оторвут свои задницы от стульев, приедут сюда и убедятся?
Сонни рассмеялся.
– Ты знаешь Фрэнка. Он – такой же, как ты, он все им сказал. В любом случае, это сейчас не имеет значения, поскольку машина исчезла.
– Ладно, – проворчал Игэн, – тогда пусть они зря прокатятся.
– Ты какой-то агрессивный, Телескоп. Ложись досыпать. Поговорим позже.
Ни Эдди Игэн, ни кто другой из детективов не мог, конечно, знать, что упустили они больше четверти миллиона американских долларов, хитроумно спрятанных в "чистом" "бьюике" – наличная оплата за примерно двадцать килограммов высококачественного героина, который только в субботу днем был извлечен из того же тайника в том же самом автомобиле.
Глава 5
Вскоре после полудня 29 ноября 1961 года элегантно одетый француз сорока восьми лет отроду небрежно вошел в агенство компании "Дженерал моторс" на Рю Герса, чтобы получить заранее заказанный автомобиль. Все, кто присутствовал в демонстрационном зале, сразу же узнали в нем Жака Анжельвена, ведущего Пари-клаба – самого популярного телешоу Франции. Пять дней в неделю, ровно в двенадцать часов дня – самое лучшее время, когда многие приходят домой пообедать, – вся страна располагалась перед телеэкранами, наблюдая эту программу.
Автомобиль, владельцем которого стал Анжельвен, был подержаным "бьюиком инвикта" 1960 года. Потребовался целый месяц, чтобы агенство "Дженерал Моторс" нашло эту модель. Для подержаного автомобиля он выглядел удивительно прилично, на спидометре значилось всего 1669 километров пробега или в милях – 1043. До этого Анжельвен ездил на самых маленьких и дешевых машинах марки "рено". За "бьюик" ему пришлось заплатить шесть тысяч долларов, – всего на тысячу меньше его годового дохода. Распираемый гордостью и восхитительным ощущением роскоши, Анжельвен получил ключи от фактически новой машины и выехал из салона.
Жак Анжельвен начинал в телешоу с должности ассистента по подбору исполнителей, имея дело с артистками ночных клубов. Хотя он был одним из трех ведущих в Пари-Клубе, по совместительству Анжльвен подрабатывал в такой же роли в различных заведениях Парижа.
Роже Фераль, брат которого Пьер Лазароф редактировал влиятельную газету "Франс Суар", интервьюировал личностей, вызывающих всеобщее внимание. Жак Шабана, писатель, беседовал с литературными знаменитостями. А Жак Анжельвен представлял людей из шоу-бизнеса и ночных клубов. Поскольку он по своему желанию мог представить в телешоу любой ресторан или ночной клуб Парижа, Анжельвен никогда не платил за вечера, проведенные с красивыми женщинами, и старался не упускать такую возможность.
На протяжение нескольких лет перед покупкой автомашины приятелем Анжельвена был тридцатичетырехлетний корсиканец по имени Франсуа Скалия, который иногда называл себя Франсуа Барьбье и Ивом Систерманом. Скалия получил известность в подпольном мире как палач, поскольку все его считали удачливым исполнителем смертельных приговоров, вынесенных в уголовной среде. Скалия был очень полезен Анжельвену, так как ему принадлежал ночной клуб, кроме того у него были интересы и в других ночных клубах.
По данным французской Сюртэ этот Скалия был главным подозреваемым в трех случаях киднэпинга в период с 1959 по 1962 год. Каждый раз похищали состоятельного человека, прятали в укромном месте вблизи Парижа и пытали его до тех пор, пока он не уступал похитителям свои богатства: драгоценности, деньги и даже автомобили. Однако корсиканец ни разу не предстал перед судом.
Полиция подозревала Скалия и в другом, возможно даже более зловещем преступлении: торговле белыми рабынями, и в этом ему помогал Анжельвен, возможно, не подозревая об этом. Юные провинциалки из Франции, Германии и других европейских стран стекались в Париж, надеясь проявить себя в кино и шоубизнесе. Анжельвен встречался с ними в ночных клубах, которые частенько посещал. Когда девушка – предпочтение отдавалось блондинкам – заявляла о своем намерении сделать карьеру на подмостках сцены, Анжельвен обычно предлагал ей испытать свои актерские способности где-нибудь за границей и потом, уже имея за плечами этот опыт, завоевывать Париж. Превосходным местом для этой цели был, например, Бейрут столица Ливана, а он как раз, знал одного человека, владеющего там ночным клубом.