Французское наследство
Шрифт:
Но, видимо, следователь, настолько проникся образом необычной прорицательницы, что счел для неё необязательным наличие всех этих атрибутов. Вполне возможно, он полагал, что Агния ведет странный образ жизни — спит на голом кожаном диване, ходит круглосуточно в серебристом вечернем платье, а голову моет какой-нибудь желчью гадюки. Во всяком случае, он не проявил сообразительности в этом вопросе, а отправился в прихожую проверить наличие ключей в тумбочке. Лёлька и Агния потащились за ним и убедились, что ключи лежат на обычном месте.
В то время, когда они рылись в тумбочке, в прихожую ввалился один из оперативников и что-то горячо зашептал Арсению Петровичу на ухо. После чего оба представителя закона куда-то немедленно исчезли. Лёлька, заметив, что подруга горестно уставилась на белый силуэт на полу, поспешила увести её на кухню, чтобы напоить кофе. Пока кофе готовился, обе молча курили. Лёльке ужасно хотелось задать Агнии несколько вопросов, но она боялась лишний раз расстроить её. Наконец, налив в чашки крепкий, почти черный напиток, не выдержала.
— Вотя, конечно был милейшим человеком, но ведь в наше время занятие бизнесом означает повышенный риск. Ты хоть знаешь круг его интересов — партнеров, конкурентов?
— Что-то он такое рассказывал, — задумчиво ответила Агния, затягиваясь сигаретой. — Но, честно говоря, я мало этим интересовалась. Обычные вещи — это купил, с тем договорился. Конечно, хитрил, подставлял кого-то, но ведь все так делают, крутятся, как могут. Деньги у него водились, значит, умел дела проворачивать. Я в этом мало понимаю, ни к чему мне это.
— А я думала, что раз ты своим клиентам чего-то там предсказываешь и советуешь, то кое-что знаешь об их делах.
— С ума сошла? — удивилась подруга. — На фига мне это знать? Я карты раскину, посмотрю, что выпадет — успех или неудача, риск или все гладко. Иногда посоветую повременить или, наоборот, быстренько все обстряпать. А уж они сами соображают, о чем речь, иногда только просят уточнить, о деньгах или о благородных королях, к примеру. Чиновниках то есть. Но обычно с какой-то одной проблемой приходят, на большое количество интересов у них фантазии не хватает.
Лёлька уселась на подоконник и нахмурилась.
— А что ты знаешь вообще про Вотю? Ну, какие у него есть родственники, например. Он ведь вроде бы раньше был женат?
— О-о-о, — протянула Агния и залпом выпила свой кофе. — Родственники Воти — это целая песня! Женат он был на некой Зинаиде. Старше она его лет на пять, двое детей от двух предыдущих браков. А уж от Вотечки Катьку родила, ей сейчас десять лет. Мы как-то втроем с Вотей и Катькой провели целый день на теплоходе: это был полный кошмар. Девчонка совсем без тормозов, такое впечатление, что у неё жизненный принцип — сделать окружающим максимум гадостей. Истребляет жвачку тоннами и наклеивает её исключительно на скамьи и прочие сиденья, я привезла на своей заднице сразу три штуки. За столом в ресторане не поздоровилось всем — кому соль в чай, кому сахар в суп, а Воте достался уксус в водку. Представляешь, как он плевался? Ребенок был просто счастлив. Такая вот милая деточка с явной социальной патологией. Видимо, сказывается воспитание — Зинаида вышла замуж в четвертый раз за дикого сына гор Акакия Гогуа. — Агния поежилась. — Я видела его один раз и до смерти не забуду. Рожа ужасная, бритый череп и уши, как у нетопыря. Трудится на почве выколачивания долгов. Просто гений в этих вопросах — с такой-то рожей. А Катьку избаловал до невозможности, обожает маленькое чудовище и зовет «бутончиком». Вотя просто на стенку лез от этого.
— Слушай, а не мог этот самый Гогуа убить Вотю? По-моему, самый подходящий персонаж. — Задумчиво спросила Лёлька. Агния спрыгнула с подоконника, чуть не наступив на Воланда, умывавшегося около батареи.
— Знаешь, я сама об этом размышляла, но как-то не сходится. Я все время думаю, кто это мог быть, но не могу даже сообразить — мужик или баба. Понимаешь, по той силе, с которой оно меня толкнуло — вроде бы мужик, но вот запах от него… Сладковатый запах, цветочный даже. От мужиков пахнет по-другому.
— Ты же сама сказала, что тут химией воняло, нитрокраской из баллончика, — удивилась Лелька. — Как ты могла уловить запах убийцы, да еще за мгновение какое-то? Он же сразу выскочил за дверь.
— Ну не совсем мгновенье, оно ведь сначала наскочило на Вотю, потом ударило его ножом, потом на меня налетело, толкнуло в грудь, я навзничь упала. Не видела поэтому, когда оно в освещенную дверь выскочило, а то бы хоть силуэт заметила, — тяжко вздохнула Агния.
— А может ты какие-нибудь звуки слышала. Ну, рычал там он или кряхтел, — допытывалась Лёлька, с трудом представляя, какие звуки может издавать убийца, расправляясь со своей жертвой.
— Да нет, ничего такого не издавало. Вотя только слабо охнул. Он так охал, когда я ему уколы от радикулита ставила. А так, тихо было.
Лёлька тоскливо уставилась на утреннее небо за окном. Воланд закончил умываться и, задрав хвост, отправился по своим кошачьим делам. Она вспомнила, что так и не позвонила Олегу, тот наверняка уже ушел на работу, а там отловить его просто невозможно. Олег работал в ежедневной газете и целыми днями носился по городу, выискивая сюжеты для статей. Тут она сообразила, что сегодня выходной, праздник — Первое мая, и ахнула:
— Анька! — завопила она так, что Агния едва не свалилась с табуретки. — Ты знаешь, что за ночь сегодня была?
— Какого рожна орешь? — возмутилась подруга. — Жуткая ночь была, просто кошмар. Я и без тебя это знаю.
— Да я не об этом! Ночь на первое мая. Ну, вспоминай же! Неужели вы даже это в своей убогой ведьминской школе не проходили?
— Чего не проходили? Не можешь изъясняться понятнее? У меня в башке и так вместо мозгов сплошной студень, ничего не соображаю.
Судя по выражению лица, Агния действительно уже была не в состоянии нормально и последовательно мыслить. И уж точно, знания, полученные в Москве, напрочь вылетели у неё из головы.
— Так ведь ночь на первое мая — Вальпургиева ночь. Все уважающие себя ведьмы в эту ночь слетаются на Лысую гору на ежегодный шабаш. Там еще козлоногие мужики с ними пляшут, — торжественно произнесла Лелька.
— Точно, — вспомнила Агния, потом побледнела и шепотом спросила: — Ты что, думаешь эти рисунки…? И убийство Воти… Ритуальное?
— Ну, на ритуальное убийство похоже мало, какой уж тут ритуал — выскочил, ножом ударил и удрал. Но то, что намалевано у тебя над унитазом, навевает на определенные мысли…