Франклин
Шрифт:
Интересно высказывается по этому поводу академик П. Л. Капица:
«Мне думается, что надо искать объяснение в том, что Франклин первый правильно понял существо электрических явлений и поэтому открыл правильный путь для дальнейших исследований в этой области… На таких начальных этапах развития науки точность и пунктуальность, присущая профессиональным ученым, может скорее мешать выдвижению такого рода смелых предположений.
В начальной стадии изучения электричества требовалось, чтобы был сделан такой смелый шаг. И Франклин его сделал».
Из любого научного открытия Франклин стремился сразу же извлечь максимальную практическую пользу. Он, по существу, только еще сделал первые шаги на пути изучения электричества, но уже писал в одном из писем Питеру Коллинзу:
Вскоре это полезное в исключительно больших масштабах было достигнуто, когда Франклин, доказав электрическую природу молнии, обосновал идею создания того, что в обиходе получило название громоотвода, хотя правильно было бы говорить о молниеотводе. Франклин был первым в мире ученым, который мог сказать с полным основанием: «Иду на грозу!» Он первым занялся изучением атмосферного электричества.
12 апреля 1753 года Франклин осуществил свой знаменитый опыт со змеем. Эксперимент отличался, как и все его опыты, простотой и вместе с тем большой изобретательностью. По углам рамки змея, сделанного из легкого шелкового платка, Франклин поместил острия, исходя из своего вывода, что острые предметы притягивают электричество. Змей был запущен в грозу, и возникавшие в тучах молнии притягивались этими остриями и передавались на бечевку, тянувшуюся к земле. Чтобы изолировать бечевку от земли, к ней была привязана шелковая лента, а к концу бечевки – ключ. Франклин подчеркивал в одном из своих писем Коллинзу, что необходимо было следить, чтобы шелковая лента на намокала; для этого человек, запускавший змея, должен был находиться под крышей. Как только грозовая туча оказывалась над змеем, вся система заряжалась электричеством, и ворс на бечевке поднимался дыбом. Когда дождь смачивал змей и бечевку, их электропроводность сильно увеличивалась, и на ключе скапливалось много электричества. «Вы увидите, – писал Франклин, – как электрический огонь обильно стекает с ключа при приближении вашего пальца».
Так была доказана электрическая природа молнии. Это был опасный эксперимент, и во время опыта Франклин серьезно рисковал жизнью. Опыт требовал точного расчета и большой осмотрительности.
В том же 1753 году, когда Франклин проводил опыты со змеем, в России погиб при аналогичном эксперименте известный ученый Рихман. Он неосторожно приблизился к наэлектризованному стержню «громовой машины» и был убит на месте сильным электрическим разрядом.
Эксперимент Франклина поражал воображение своей дерзновенностью. Небо всегда было символом святости, и вот простой смертный вторгается в сферу владений всевышнего и экспериментирует там с «небесным огнем». Обыватель был поражен и шокирован. Люди науки и все прогрессивное человечество восторженно приветствовали эксперимент Франклина. Это был настоящий подвиг. Кант заявил, что Франклин – новый Прометей, доставший людям огонь с неба.
Этот огонь надо было не только достать, но и укротить. Выяснив электрическую природу молнии, Франклин заложил и теоретические предпосылки борьбы с разрушительными последствиями этого природного явления. Франклин был не единственным исследователем, который работал над созданием громоотвода. Но практический ум Франклина и самые передовые по тем временам познания в области электричества помогли ему первому решить эту сложную проблему.
Еще более серьезные трудности возникли, когда громоотвод был создан и надо было решать проблему его внедрения. Религиозные ханжи и просто невежды яростно обрушились на Франклина, обвиняя его в святотатстве, во вторжении в святая святых каждого верующего человека – в небесные дела. Из поколения в поколение проповедовалось, что гром и молния – орудия гнева господнего. Было широко распространено мнение, что единственное средство борьбы с грозовыми явлениями – колокольный звон. Но беспристрастная статистика свидетельствовала, что чем больше звонили в колокола, тем больше жертв было среди звонарей. Объяснялось это тем, что колокольни, как правило, были самыми высокими зданиями в округе, а следовательно, и наиболее уязвимыми
Однако, помимо церковников, нашлись убежденные и очень активные противники нового изобретения и в научных кругах. Франклин писал, что громоотвод дает возможность не только отводить электричество по металлическим стержням в землю и тем гарантирует здание от возможного удара молнии во время грозы, но имеет и другую функцию. Он считал, что можно вообще предотвратить грозовые разряды, так как снабженный острием громоотвод обеспечивает медленное стекание электрического заряда без возникновения молнии.
Противники этой идеи Франклина утверждали прямо противоположное. По их мнению, остроконечный громоотвод притягивает к себе электричество и искусственно создает условия для грозовых разрядов, которых могло бы и не быть. Они также утверждали, что здание, на котором установлен громоотвод, представляет большую опасность для соседних строений.
Отголоски этих научных баталий находили отклик и в повседневной жизни. П. Л. Капица приводил в своем очерке о Франклине известный случай, когда в Сент-Оме-ре во Франции господин де Виссери увенчал свой дом громоотводом, а напуганные этим новшеством соседи подали на него в суд. Судебный процесс вышел далеко за рамки обычной тяжбы домовладельцев, наделал много шуму и длился с 1780 по 1784 год. В защиту громоотвода выступил мало кому известный тогда молодой адвокат Максимилиан Робеспьер. Этот процесс положил начало его известности. Со стороны истца одним из экспертов был Жан-Поль Марат, который считал громоотвод опасным и вредным экспериментом. Пройдя через все стадии длительных судебных разбирательств, в том числе и через многочисленные апелляции, хозяин дома с громоотводом все же выиграл процесс.
В сложных перипетиях борьбы вокруг громоотвода сыграли свою роль и факторы политического порядка. Английский ученый Вильсон выдвинул версию, которая гласила, что эффективное и безвредное действие громоотвода может быть обеспечено, если его конец будет тупой. Как показали последующие исследования, спор этот был совершенно беспредметен, так как на зданиях достаточной высоты одинаково эффективно и безопасно действует громоотвод и с острым и с тупым концом. Спор этот разгорелся во время войны колоний за независимость, и реакция в Англии решила использовать его в политических целях.
Король Англии Георг III выступил как рьяный сторонник громоотводов с тупым концом и даже потребовал от жрецов науки, заседавших в Королевском обществе, чтобы они предали анафеме остроконечный громоотвод Франклина, одного из лидеров заокеанских смутьянов. На категорическое требование монарха личный друг Франклина лейб-медик короля и президент Королевского общества сэр Джон Прингл ответил, что «…и по своему долгу, и по своим склонностям он по мере сил всегда будет исполнять желания его величества, но он не в состоянии ни изменить законов природы, ни изменить действия их сил».
Религиозные взгляды
Выдающийся ученый, в первую очередь, естествоиспытатель, гуманист, просветитель и прогрессивный общественный деятель, Франклин не мог разделять обветшалых догматов церкви. В то же время в его эпоху выполнение церковных обрядов, принадлежность к церкви являлись фактором далеко не последнего значения для любого общественного, государственного деятеля и даже ученого. Следует учесть, что Франклин жил в эпоху бурного общественного подъема, который перерос в революционную вооруженную борьбу колоний за свое освобождение. Церковь в специфических условиях освободительного движения на далеком Американской континенте играла важную роль в той ожесточенной борьбе, которая развернулась между метрополией и ее североамериканскими колониями.