Фраза из дневника
Шрифт:
– Вы хоть газеты сегодняшние видели?
– Да, видел, - спокойно соврал. Пьер.
– Так вот, должны бы понимать, что Люзьен - человек известный. Дело получило широкую огласку. Запомните: если вы завтра в девять часов не доложите мне, что все в порядке, то больше и не просите сложных дел! Да, в виде совета. Вы говорите, что читали газеты, так вам следовало бы обратить внимание только на одну из них. И не на заметку, так как все они сплошной бред, а только на заголовок "Что же мог знать Люзьен?", так, кажется. Ищите, что он мог знать. Но только до завтрашнего утра.
"А действительно, что же такое мог знать Люзьен?
– мелькнуло в голове у Пьера, когда он повесил трубку.
– Ведь старик скорее всего прав, что-то такое он должен был знать".
– Все в порядке?
– как бы поняв его мысли, спросила секретарша.
– Да. Не откроете ли вы мне кабинет вашего шефа?
– Как это?
– А очень просто, откроете - и все. Его теперь, как говорится, уже нет с нами, так что его кабинетом на какое-то время могу завладеть я.
– Кабинетом можете распоряжаться, но только в моем присутствии, улыбнулась она.
Секретарша подошла к двери кабинета и открыла ее. Первое, что поразило Пьера, - это размеры кабинета. Похожий на большой зал, он был уставлен шкафами с книгами и различными сувенирами. Если первые не удивили Пьера, то вторые вызвали в нем смешанные чувства. С одной стороны, он был восхищен обилием различных безделушек чуть ли не со всего света, но с другой, - они явно не вязались с рабочим кабинетом серьезного человека. Видимо, поймав его удивленный взгляд, Катрин пояснила:
– Понимаете ли, сувениры, безделушки и всякая экзотическая мелочь - это слабость господина Люзьена. Здесь еще мало, вы бы посмотрели, сколько их у него дома.
– Что ж, потребуется, посмотрю. Надеюсь, вы будете меня сопровождать? А это что такое?
– Пьер подошел к шкафу, выделявшемуся тем, что он не был застеклен.
– О, это сейф, и в нем находится главная ценность его музея - яды. Господин Люзьен привозил их из командировок, а некоторые ему доставляли друзья. Вы даже не представляете, каких только ядов здесь нет. Например, есть яды, которыми пользовались американские индейцы. Их тайны, казалось, были утеряны навсегда. А есть и яды, неизвестные даже специалистам.
– И что же, он просто их собирал?
– спросил Пьер.
– Конечно, нет. Вы забываете, что господин Люзьен был не только коллекционером, но и ученым. Он изучал, смешивая яды, создавая такие, что, как он сам рассказывал, одного миллиграмма достаточно, чтобы убить чуть ли не миллион человек. Причем не всякая экспертиза обнаружит причину смерти.
К удивлению Катрин, Тексье достал из кармана ключи, которые он нашел у Люзьена, и, отобрав самый сложный, вставил его в замочную скважину.
– Погодите, я отключу сигнализацию.
– Катрин подошла к одному из книжных шкафов, открыла его и, вынув какую-то книгу, что-то повернула на стене за ней.
– Ну вот, теперь можете открывать.
Пьер повернул ключ, распахнул дверцу и увидел на полках всевозможные бутылочки, пузырьки, банки и коробочки. У инспектора невольно мелькнула мысль: не в этом ли разгадка всей тайны? Он уже было хотел окончательно убедить себя в такой версии и попросить тщательнее провести исследование трупа ученого на присутствие яда, но секретарша, видно поняв его мысли, тут же заговорила:
– Нет, нет, не думаю, чтобы он стал накладывать на себя руки, да еще таким способом. Это совершенно непохоже на него. И, вообще, он боялся, как бы эти яды не попали в чьи-нибудь руки.
– Скажите, а здесь все на месте?
– Вы знаете, я видела коллекцию несколько раз и не могу сказать точно. Мне кажется, все на месте, но поручиться не могу.
– Ну ладно, этим я займусь потом, - сказал инспектор, захлопнув дверцу сейфа и спрятав ключи в карман.
– А пока давайте осмотрим стол.
На самом столе бумаг и вещей было мало. Бумаги интереса не представляли, вещи - тем более. Пьер попытался выдвинуть один из ящиков стола, оказалось, что он заперт, дернул за второй - то же самое. Он опять достал ключи. В одном из ящиков лежали какие-то научные отчеты. Во втором - та же картина: аккуратные папки с бумагами. Так он прошелся по всем боковым ящикам, но не обнаружил ничего интересного.
Оставался средний ящик, но Пьер уже не верил, что найдет там что-либо достойное внимания. Ключ в скважине подавался с трудом, и, когда все же удалось повернуть и выдвинуть ящик, Тексье вздохнул с разочарованием. В нем лежало всего несколько авторучек, какие-то квитанции, бумажки, пара зажигалок, блокнотик, который инспектор на всякий случай вынул, сердечные таблетки и большая тетрадь в переплете из настоящей кожи.
– Что это?
– спросил Тексье, беря тетрадь в руки.
– Скорее всего дневник господина Люзьена. Я знаю, что он вел его, но, по-моему, нерегулярно. Правда, видеть его мне не приходилось.
– Действительно, смотрите, он не Записывал ничего целый месяц.
Пьер раскрыл тетрадь где-то посередине.
– Это когда?
– А, два месяца назад. Перед этим он вел записи 12 марта, а следующая только 8 апреля.
– Тогда у него был последний сердечный приступ.
– Это интересно, - бросил Пьер, стараясь разобрать плохой почерк ученого.
"8.IV. Да, с сердцем творится что-то неладное. Хотя врачи и говорят, что это лишь... (тут Пьер не смог ничего разобрать) все это не так. Я-то лучше их чувствую, каково ему. Оно явно выдыхается. Что же делать? Надо пойти к кому-либо из светил.
10.IV. Все они хороши. Каждый говорит, что для моего возраста это вполне нормально. Необходимы, видите ли, режим и отдых. А какие тут отдых и режим, когда столько работы? И конца делам не видно..."
Дальше шли записи, не представляющие особого интереса. Они касались работы и каких-то личных дел. Пьер старался выудить из дневника какую-нибудь ниточку, но пока не мог ее найти. Но вот он кое-что заметил.