Фрегат Звенящий (сборник)

Крапивин Владислав Петрович

Особенно гордились своими палубами офицеры знаменитых английских клиперов. Только начиналось утро, как свистели в свои дудки боцманы — и начиналась работа! Матросы таскали вдоль по доскам тяжеленные каменные плиты. В плитах были отверстия с продетыми в них веревками. Грубый песчаник скреб и начищал дерево. Потом в дело шли плиты полегче, с более тонкой поверхностью. Затем доски полировали щетками, натирали воском и покрывали лаком. Дерево палубы начинало блестеть как на музыкальном инструменте. После этого ходить по

палубе матросам разрешалось только в мягких войлочных туфлях.

Конечно, красиво выглядела такая палуба. Но какого тяжкого труда это требовало! Мы нашу палубу будем держать в чистоте, но каменными плитами скрести не станем.

— А то как бы не получилось бунта! — воскликнул Антон Штукин.

Вася строго посмотрел на него.

А Слава спросил:

— А что, мы уже настлали палубные доски на бимсы и полубимсы?

— Да. На всю длину корпуса никакой доски не хватит, поэтому пришлось делать стыки и пришивать концы досок к бимсам деревянными нагелями, а потом зачищать эти места.

— Мы проконопатили, залили щели варом и надраили доски, — заторопилась Ксеня. — Теперь можно побегать по палубе босиком? Наверно, это так приятно.

— Наперегонки от штевня к штевню! — обрадовался Антон.

— Смотрите не свалитесь в люки, — предупредил осторожный Слава.

Коты дружно встали и подняли хвосты. Им тоже хотелось поноситься по теплой от южного солнца палубе.

— Стоп-стоп-стоп!! — Яков Платонович затряс головой. — Бегать пока рано. Мы знаем о палубе еще не все… Вот, например, самая длинная доска, которая идет от ах-терштевня к форштевню…

— Но ведь такой не бывает, — возразил Слава. — Она обязательно состоит из нескольких досок. И к тому же прерывается люками, мачтами…

— Все равно. Теоретически (то есть в соответствии с наукой о корабле) считается, что такая доска есть. Она идет точно посередине. Выражаясь опять же научно — в диаметральной плоскости. Это воображаемая плоскость, которая делит корпус вдоль, на две одинаковые половинки. Так вот, эта теоретическая доска называется…

— Мидельдоска! — радостно догадался Вася.

— Почти что так. Только «доска» заменена английским словом «вейс». Поэтому…

— МИДЕЛЬВЕЙС! — хором сказали все.

— Умницы. Академики. Теперь дальше. Вы помните, что палуба у нас покатая? На бортах она пониже, чем у мидельвейса. Поэтому крайние доски ближе к воде. Их можно было бы назвать «водяными досками». «Вода» на нашем морском языке — «ватер» (это опять пришло из Голландии). Помните слово «ватерлиния», «граница воды»? А крайняя доска палубы…

— ВАТЕРВЕЙС! — опять раздался хор. Такой дружный, что, кажется, кричали даже Синька и Василиса.

— Да… Но бывает, что ватервейсами называют брусья, которые для прочности прокладываются под палубой вдоль бортов. А порой такое название дается наружным брусьям, которые ограничивают палубу по краям, и даже

идущим у краев палубы водостокам…

— А теперь можно побегать? — снова запританцовывала Ксеня. — Не бойся, в люк я не свалюсь. На всех люках наверняка сделаны крышки.

— Подожди. Да, крышки сделаны. И они лежат не просто на палубе, а на особых ограждениях. Люки с четырех сторон окружены как бы невысоким заборчиком. Чтобы в них не попадала вода, когда «скатывают» палубу. Или когда хлещет волна. Такое ограждение называется КОМИНГС. Слово трудноватое, но запомнить его необходимо. Тем более что комингсами называются еще и высокие пороги в дверях кают и корабельных рубок. Задача у них та же: не пускать внутрь воду.

И здесь, господа гардемарины, хочу сказать вам про одно правило: никогда не присаживайтесь на комингсы в дверных проемах.

— Почему? — капризно спросила Ксеня. Ей сразу захотелось посидеть на комингсе.

— Сейчас объясню… Однажды я был свидетелем такого случая. Шли мы на «Меридиане» у норвежских берегов, дуло довольно крепко. Пришло время менять курс. Капитан командует:

«Пошел все наверх! К повороту оверштаг!»

Это такой маневр, когда надо работать на снастях и парусах.

Курсанты, грохоча по трапам ботинками, кинулись из кубрика наружу. А в двери сидит на комингсе ленивый и рассеянный первокурсник Ваня Клопиков. Замечтался, видите ли… И что же? Первый курсант налетает на Ваню, оба катятся на палубу. На них — другие. Вместо поворота оверштаг — куча мала. Вопли, крики и всякие слова, которые не всегда вставишь в рассказ. А с мостика в рупор высказывается капитан — о том, что он думает о таких матросах…

К счастью, обошлось без увечий. Но Ване досталось и от капитана, и от друзей-приятелей.

Хорошо, что это был учебный маневр. А если бы дуло по-штормовому, когда от правильного поворота зависит безопасность судна?.. Вот про это и говорил наш капитан, когда курсанты выстроились на шканцах…

— Где выстроились? — разом спросили Вася и Ксеня.

— Ах, я же еще не объяснил! Слушайте… Палуба делится на разные участки. Возьмем самый типичный пример — судно с тремя мачтами, как наш «Звенящий». Так вот, часть палубы от носа до первой мачты называется БАК. Запомните это… А то однажды я говорю новичку: «Принеси с бака запасной конец», а он полез на цистерну с питьевой водой…

Конечно, все захохотали.

— Вы смеетесь, потому что знаете… А знаете ли вы, как называется палуба между передней и средней мачтами?

Ответом было сопение.

— Вот то-то же. Называется этот участок ШКАФУТ. Пожалуйста, не путайте со «шкафом»… Нечего смеяться. А палуба между средней и задней мачтами именуется ШКАНЦЫ.

— Множественное число? — уточнил Слава Воробьев.

— Да, именно так… И осталась последняя часть — от задней мачты до кормы. Это ЮТ.