Фрегат «Звенящий»
Шрифт:
К счастью, шхуны не зацепили друг друга. Зато словесные залпы, которыми обменивались капитаны парусников, были сокрушительны. Даже шквалистый норд слегка притих, с интересом слушая крики, доносившиеся с двух расходящихся судов.
Плешивый Туз называл Брештука гнилой пробкой от бочонка, нехорошо пахнущим животным, протухшей китовой селезенкой и бездельником.
Дубовый Брештук в свою очередь вопил, что в Лувер-Буле он этого плешивого хулигана вызовет на дуэль и продырявит навылет, потому что с юных лет научился «попадать точно в туза». А кроме того, он напишет о безобразном поведении шкипера «Румяной Клотильды» в газету «Соленая молва», потому что не уступать в море дорогу тому, у кого есть на нее право, — самое бесчестное дело…
Ни дуэли, ни статьи в газете не было. Просто Дубовый Брештук и Трефовый Туз слегка подрались в береговой таверне «Два кальмара».
Кто же из них был прав? Трефовый Туз, который таскал Брештука за бакенбарды и повторял: «Учи как следует правила расхождения, сухопутная деревяшка»? Или Дубовый Брештук, который мозолистой ладонью лупил бывшего пирата по лысине и назидательно повторял: «Надо различать, кто идет круче, а кто полнее! Различать! Различать!..»
Когда Яков Платонович прочитал историю о столь драматическом морском эпизоде, все некоторое время озадаченно скребли затылки. Потом Ксеня сказала:
— По-моему, оба неправы. Нельзя так скверно вести себя и выражаться такими словами.
— Это ты говоришь верно, — согласился ее дед. — Но наша задача: выяснить правоту и неправоту с точки зрения мореходной науки. Кто имел право дороги? Кто должен был уступить?
— Так сразу не разберешься, нужна морская карта, — сказал Вася. — Или хотя бы рисунок…
— У меня уже кое-что сложилось в голове, — сообщил Слава.
И он изобразил на доске целую картину.
— Ветер — норд, значит, дует с севера. У «Миморозы» курс норд-ост, значит — на северо-восток…
— А курс относительно ветра — бейдевинд левого галса, — вставил Антон. — Кажется, полный…
— А «Румяная Клотильда» идет курсом ост. То есть на восток, — продолжила разбор морской ситуации Ксеня. У нее галфвинд. А галс тоже левый…
— Раз галсы одинаковые и есть опасность столкнуться, надо выяснять… что? — подал голос Яков Платонович.
— Какое судно наветренное и какое подветренное! — поспешно сказал Вася. — И какое идет полнее, а какое круче… Наветренной будет шхуна «Румяная Клотильда». И у нее более полный курс. Так что Трефовый Туз не прав.
— Все согласны? — Яков Платонович обвел взглядом друзей.
Согласны были все. Однако Ксеня спросила:
— Но почему же тогда Туз… то есть шкипер Мэтью Хансон так отчаянно доказывал, что его «Клотильда» имеет право дороги?
Слава предположил:
— Может быть, он считал, что его судно перегружено и поэтому все должны уступать ему дорогу.
— Но ведь на его шхуне не было ни трех красных огней, ни красного цилиндра! — воскликнул Вася.
Яков Платонович покивал:
— В том-то и дело. Выходит, шумел и грозил гарпунной пушкой он зря… А вы все молодцы. Теперь со своими корабликами на столе придумайте еще несколько таких игр. Потренируетесь и скоро будете разбираться в курсах, галсах, ветрах и правилах расхождения не хуже шкипера Брештука.
— И лучше Туза! — воскликнул Вася.
А первоклассник Антон сказал:
— Слава, твоя картина похожа на старинную карту, я такие в книжке про Магеллана видел. Там на них тоже всякие рисунки с румбами, курсами и кораблями.
— С компасными картушками, — вставил Вася. И спросил: — Яков Платонович, а вы нам про морские карты когда расскажете?
— Морские карты — это отдельная тема, господа гардемарины. Мимо нее мы тоже не пройдем. Но об этом чуть позже. А пока ответьте: что должен был бы делать Дубовый Брештук, когда получил бы пробоину ниже ватерлинии и понял, что пойдет ко дну, если не дождется помощи со стороны?
— Подать сигнал SOS — догадался Вася. — По радио! «Спасите наши души»! По азбуке Морзе это три точки, три тире, три точки. Я читал! Это вот так звучит: «Ти-ти-ти, ти-и ти-и ти-и, ти-ти-ти»!
— Правильно. Однако это лишь один из сигналов. К тому же едва ли на «Миморозе» было радио… Раз уж у нас пошла речь о неприятностях на море, давайте сейчас разберем, какие сигналы бедствия подаются при этом. Плохо, конечно, если приходится к ним прибегать. Но в сто раз хуже, если подать сигнал надо, а ты не знаешь, как.
СИГНАЛЫ БЕДСТВИЯ
— Их обязан знать всякий, кто имеет отношение к морю, — сообщил Яков Платонович. — Поэтому слушайте.
Сигналы бедствия подаются с помощью морской сигнализации. Она бывает зрительная, звуковая и с помощью радиосвязи.
Радиосвязь — это, конечно, самое современное средство.
Вася уже сказал о сигнале бедствия посредством радиотелеграфа, когда буквы передаются звуковыми «точками» и «тире» (правда, говорят, этот способ уже официально отменен, как устаревший). А можно передать сигналы и словами. Сигнал бедствия на море передается словом «мэйдэй». Оно означает «майский день». Вроде бы безобидное понятие. Но моряки знают: ничего теплого и весеннего в этом сигнале нет.
На больших судах есть специальные аварийные радиопередатчики, они посылают в эфир тревожные позывные автоматически, если случится беда. Но ведь бывает, к сожалению, и такая беда, когда вся радиоаппаратура выходит из строя. Поэтому надо знать и другие, более простые средства.
Что касается звуковой сигнализации, то там сигналами бедствия могут быть выстрелы из пушки или взрывы специальных устройств примерно один раз в минуту.
А еще — непрерывный звук аппарата для подачи сигналов в тумане.
А световые сигналы такие — частые вспышки красного огня или красные ракеты. Или свет красного фальшфейера…
— Свет чего? — спросил Антон.
— Такой сигнальный огонь, вроде ёлочного бенгальского, только громадный. Видно его больше чем за милю… А еще к сигналам бедствия относится пламя на судне — для этого иногда зажигают смоляную бочку. А еще — клубы оранжевого дыма (есть для этого дымовые шашки)…
— Зимой у нас на уроке Степка Моргунов пустил из-под парты оранжевый дым, — вспомнила Ксеня. — Из пакета с какой-то химической смесью. Но Анна Николаевна бросилась не к нему на помощь, а к завучу…