Фрилансер. Битва за ареал
Шрифт:
— Сеньор Шимановский, Хуан, 2429 года рождения? — раздалось из внешних динамиков.
— Да.
— Сеньор Шимановский, вы арестованы.
— Основание?
Боец был сама любезность, и я понимал, так было нужно для театрализации постановки — всё давно срежиссировано, и актёров подобрали на роль не простых, с мозгами.
— Ордер, подписанный судом округа Нуэва-Кампинас. Подойдёт? — Он ещё и иронизирует.
— Что инкриминируется? — принял я игру. Ибо они переиграли. Не потому, что шибко умные, а потому, что СИСТЕМА. Я перерос размеры своей кучи, и не заметил этого, пытаясь действовать кавалерийским наскоком. А тут, в Большом Мире, действуют совсем другие законы, в которых некий юноша — всего лишь задрипанный петушок. Громкий, неприятный, может локально больно клюнуть… Но всего
— Многочисленные покушения на убийство, — начал перечислять силовик. — Похищения людей. Участие в незаконном вооружённом террористическом формировании под кодовым названием «Цитадель».
— Я являюсь сотрудником департамента безопасности, — парировал я.
— Это вопрос округа Альфа-Аделина, — спокойно возразил командир, махнул рукой, и двое его подчинённых убрали «Жала» за спины, подошли ко мне и выкрутили руки, чтобы третий надел наручники. Без героизма, в меру, чтобы не выглядело излишним применением силы, как и положено делать перед камерами.
— Сеньоры, приносим извинения за оказанные неудобства. Данный сеньор арестован и проследует с нами. — Это моим бойцам.
Лопес стоял у входа. Без наручников, но и без оружия, и его также блокировали, намекая, что не нужно дёргаться, два бойца в лазорево-голубой броне.
— Мы ничего не смогли сделать, — развёл он руками, насколько позволяли двое сопровождающих — ему нельзя было делать резких движений. — Они были готовы и только ждали, пока мы подъедем.
Я повернул голову вправо, влево. Наши бойцы были разоружены, никакого насилия, просто стояли под прицелом скорострельных винтовок. А вдалеке стояли машины «скорпионов». Бойцы Пятого также стояли без оружия, с нацеленными на них винтовками, в кружке, переговариваясь, но в отличие от антитеррора, я видел на их лицах абсолютное равнодушие. Впрочем, их старший в сопровождении бойца гвардов направился наперерез мне:
— Хуан!
Повернулся, ведущие меня бойцы не жестили и остановились.
— Хуан, нас мало, — видимо решил, что надо оправдаться, сеньор. — И они имеют все нужные бумаги. «Наверху» разборки, не наш уровень. Они там всё должны быстро порешать, но сейчас я не увидел оснований начать проливать кровь. Это… Нельзя этого допускать.
— Да, за дружественный огонь по головке не погладят, — усмехнулся я. — Всё нормально, операция закончена.
Двинулись дальше. Я глупо улыбался, и даже материться про себя не получалось.
Похоже, РЭБ в кафешке работала, несмотря на внешнюю атаку, так как на улице вдруг ожила связь — ко мне ломился Борхес.
— Не положено! — Правый сопровождающий увидел вихрь козырька, вспыхнувшего перед глазом и сорвал с моей головы навигатор. — Передадим в личные вещи. Выдадут после освобождения.
Они не сомневались, что меня выпустят. Да и я не сомневался — куда денутся? Но сам факт щелчка по носу…
Впрочем, будь их меньше, а нас больше, или будь здесь Макс с парнями из «Братства»… Мы бы их раскатали, они б забыли, как это, мешать коллегам «сверху» выполнять специальную операцию, какой бы она ни была.
Всё же в стране реально начался переворот. И город Альфа, как субъект королевства, выбор стороны сделал. Мы пока ещё воюем в кабинетах, обидными для другой стороны приказами, мы пока ещё не стреляем друг в друга, считая, что кровь венериан нам для взаимоотношений друг с другом противопоказана… Но это только начало концерта, и я не просто знаю, а уверен — всё впереди.
Пока они побеждают. Подмяли армию, подмяли Альфу, как город, как столичный округ. Победили в сегодняшней битве, правда, ценой засвета выбора руководства города. Радовало то, что это победа в бою, а не в войне, у нас есть ещё свои козыри и шансы отыграться… Но настроение складывалось гнетущее. Лечение Леи впереди, и девчонки, Сирена с Мишель, не знали, поможет ли. Мишель была готова отдать всю свою кровь, как и ткани, и органы, но они сказали, там такая биологическая зараза, что никто не знает, поможет ли это. Там обнозначно надолго, вне зависимости от результата. Но если её величество, фигура, которая, как ни крути, устраивает абсолютно всех, в ближайшие пару дней не появится, то мы всё же перейдём к открытой конфронтации.
…Или вариант сдаться на их условиях,
Союз не хочет превращения Венеры в свою колонию, как Империя. Союз понимает, что в отличие от императора Себастьяна, такую ношу просто не потянет. Даже если колония чисто экономическая, с псевдонезависимым правительством. Им нужна сильная Венера, дружественная Востоку, которую будут возглавлять патриоты, не признающие родства с Латинской Америкой, открещивающиеся от неё и проводящие независимую политику в пику бывшей метрополии. Это и было обозначено как «исторические тенденции». Им всё равно, какой политический строй будет, но их однозначно не устраивает династия с эквадорскими корнями и фамилией Веласкес — слишком прочная ассоциация с имперским прошлым. И быть может мы смогли бы с сеньором подружиться, ибо я Веласкес, но отнюдь не по воспитанию, а это меняет дело…
…Но абстрактные чаши весов сияли в моей голове призрачным блеском, и я понимал, что хоть люди и песчинки, отнюдь не любую песчинку готов положить на эти треклятые весы.
Ну, и альтернатива — «не доставайся ты никому» — тотальная гражданская война, которая сметёт Венеру с геополитической карты, как игрока. Такое развитие событий их тоже устраивает, и на это решение они также сделали кучу закладок в нашем политикуме.
Сколько меня будут вытаскивать из тюрьмы? Час? Два? Пять? Время есть, нужно проанализировать мимику и взгляд сеньора секретаря дипломатической миссии, разложить его слова посекундно. Вот и подумаю, как лучше поступить в этой ситуации. И главное, как донести опасности до тех, кто пока ещё может тут хоть что-то решать.
Глава 3. Медоед
Глава 3. Медоед
Скоро рассвет. Выхода нет.
Ключ поверни — и полетели!
Нужно вписать в чью-то тетрадь
Кровью, как в метрополитене:
«Выхода нет!»
(«Сплин», «Выхода нет»)
Браслет с меня сняли, но по ощущениям — заперли надолго. В камере нет дня и ночи, освещение типовое стандартное. Тюрьма та же, и также сижу в одиночке, как ранее. Но теперь, слава богу, топить меня и бить не посмели. Точнее, не стали. Видимо торг за мою тушку идёт на таком уровне, когда физические неудобства уже мало на что влияют — только позориться перед партнёрами. Я вдруг отчётливо понял, что моя жизнь — индикатор торговли Веласкесов с «патриотами». Ага, про себя их так и окрестил — «патриоты». В пику «шахматистам», настроенным проимперски. То, что среди них только фамилия Торрес входит в первую десятку, ничего не значит — у сеньоров достаточно власти на планете. Да и уверен, что те же Ортеги и Феррейра (как минимум они) переобуются в прыжке и поддержат их власть, победи «патриоты» в борьбе с Веласкесами. Так что не всё так однозначно. А пока сон — отоспаться, раз есть возможность. И слегонца обмозговать, где лопухнулся — как без этого.
Всё проходит — прошло и моё заточение. Скрип металлической двери (анахронизм, чего бы створки не поставить?), «лицом к стене, руки за спину» от типового мордоворота — есть вещи, которые со временем не меняются. Меня снова ведут по коридорам к выходу… Нет, на сей раз встречала не Катарина — иначе бы словил конкретное deja vu. Принцесса Алисия, собственной персоной.
— Держи. Надевай. Поехали! — коротко бросила она, пододвигая коробку с вещами. Заглянул внутрь. Браслет, навигатор с системой правительственной связи (после ареста её отключили, временно), пистолет в наплечной кобуре, пиджак — его с меня тоже сняли. А больше ничего с собой и не было. Серебряная зажигалка и пол-пачки какого-то курева, уже и не помню, откуда прихватил. Кажется, у бригадного генерала Гарсия стрельнул перед казнью бандитских родственников. Всё.