Фронт без линии фронта
Шрифт:
заплакала -- не от страха, а от сознания, что ей, жене человека, наказанного
Советской властью, доверяют такое важное задание, как охрана жизни нашего
разведчика. И она сделала все, что смогла, чтобы он успешно работал.
Итак, Кудря стал Кондратюком и перешел на нелегальное положение. Мария
Ильинична привыкла к своей новой роли. Свекровь ее недоумевала; зачем это
невестке вдруг понадобилось выходить замуж. Лантух считал дни до прихода
немцев,
подбирала Максиму
помощников по подполью, готовила этим людям документы, продовольствие,
деньги, оружие, шифры. И хотя Киев еще оставался советским, это была работа,
требовавшая абсолютной осторожности и тайны -- одно лишнее слово могло
провалить всю операцию.
Чтобы вы имели представление, как это делается, я расскажу, как прятали
радиоаппаратуру. Для нее нашли место на одной из окраин Киева -- в
малоприметном ветхом домике, в котором жил старик-пенсионер Евгений
Михайлович Линевич. Привлекать внимание соседей было нельзя, поэтому решили,
что все должен проделать сам хозяин.
Вечером, когда в соседнем доме укладывались спать, он копал в кладовой
под полом яму. Через шесть ночей хранилище для рации было готово.
Сложнее было завезти громоздкую радиоаппаратуру, особенно
электробатареи, которые весили около пяти пудов. Старик предложил план. У
него было разрешение на покупку кубометра дров и полтонны каменного угля.
Ящик с батареями можно было установить в машине, засыпать углем, закидать
дровами и перевезти в дом.
Так и сделали.
Прошло несколько дней, и дед точно в назначенный час выходит к
трамвайной остановке: стоит, будто слушает радиопередачу, а сам посматривает
по сторонам. Видит: идет знакомый с базара, в руках корзина с фруктами.
Разговорились.
– - Хорошо, что я вас встретил, Евгений Михайлович. Выручайте, занесите
корзину Марье Ивановне, а то спешу,-- просит знакомый.
– - Что же, поможем,--соглашается дед. Корзина оказывается очень
тяжелой. Старик приносит ее домой, высыпает содержимое на стол: десять
яблок, десять груш, шесть гранат, браунинг, два пистолета ТТ, сотню
патронов.
Все было сделано настолько аккуратно, так был продуман каждый шаг, что
немцы потом даже и не подозревали, что в этом доме чекистами оставлена
мощная радиостанция.
Более того, забегая вперед, расскажу. Как-то они устроили обыск в доме
Линевича. Офицер и два солдата заглянули в кладовку, где помещались
замаскированная радиостанция и оружие. Старик стоял сзади ни жив, ни мертв.
Но,
рация, куриный помет, трех белых породистых клуш и разный хлам, лежавший там
для отвода глаз, немцы молча переглянулись и ушли. "Куриная маскировка",
придуманная стариком, победила. Правда, в последнюю минуту один из фашистов
вернулся -- заметил торчащий в щелке у двери кончик провода. Взялся за него
рукой. Старик обмер, но не растерялся, сказал как можно спокойнее:
"То, прошу пана, электрический звонок был. Сын проводил".
Понял немец, нет ли, но вышел во двор, ничего не сказав. В
действительности же кончик провода, за который он держался, был вводом
антенны радиостанции: пятьдесят метров ее были проложены под плинтусом.
Потяни немец сильнее за проводок, вытянул бы всю антенну и дошел бы до
замаскированной аппаратуры. К счастью, этого не случилось.
Не знаю, жив Линевич или нет, но хотелось бы пожать ему руку. Это был
мужественный человек -- два года рисковал своей головой, охраняя рацию и
оружие Кудри, и в полной сохранности передал нашим властям.
19 сентября 1941 года наши войска оставили Киев и перешли на левый
берег Днепра. Наступило безвластие. И тогда все, что таилось, прозябало,
лелеяло надежду на возвращение старого, все, что двадцать лет вынашивало
звериную злобу к Советам, ненавидело, боялось, выплеснулось на улицы. В
городе начались грабежи. Враг номер два -- подлый, безжалостный и трусливый,
привыкший хитро маскироваться под советского человека и потому опасный
вдвойне -- впервые показал себя. Это из таких немцы выбирали полицаев и
карателей, управдомов, следователей, провокаторов.
Кудря шел с Марией Ильиничной по Крещатику и с болью наблюдал, как
выползают наружу эти слизняки. Появились первые солдаты в темно-зеленой
форме. Жалкая кучка стариков, одетых по-праздничному, направилась к
Бессарабскому рынку, чтобы приветствовать представителей "нового порядка".
Вернувшись домой на Институтскую, Кудря еще раз осмотрел квартиру. Все
было в порядке. Документы, оружие, деньги были надежно спрятаны. Вечером он
передал радисту текст первой радиограммы.
Максим и его группа начали действовать.
На следующий день был объявлен первый приказ немецкого военного
коменданта: "Всем гражданам города Киева и его окрестностей немедленно, в
течение 24 часов, сдать в комендатуру огнестрельное оружие, приемники и