Фронт[РИСУНКИ К. ШВЕЦА]
Шрифт:
Лёва Королевич и другие
— Ты почему не спишь, Граня?.. Да брось, ничего Верке не сделается, там же с нею Серёжа. Я только что оттуда, все у них в порядке. Послушай, Граня, сейчас к тебе придет один товарищ — Павел Крылов. Ты покорми его, пожалуйста, и уложи поспать.
— Я уже отоспался, Егор Фомич. В поезде и в степи. И поел. Давайте мне работу.
Павел сидел на табурете, положив кулаки на колени. Его обветренные губы запеклись и почернели, худое лицо было напряженным.
Директор положил телефонную трубку:
— Хорошо. Прочти вон там…
Под
— Это пионеры сюда повесили, чтобы у меня перед глазами было. Ребята помогают чем могут: сопровождают зерно, чтоб оно при перевозке не рассыпалось, дежурят на токах… Ты не суди по тому комбайну, его со свалки взяли. По нынешним временам это не машина, да и Сережка с Веркой еще не механизаторы. Но сколько-то все равно уберут. Элеватор далеко, но мы подготовили временные ссыпные пункты: покрыли навесы толем, полы забетонировали. Понаделали прицепы из списанных грузовиков, а некоторые из них подлатали — пригодятся, — когда подъедут студенты, посадим их на эти грузовики…
— А когда они приедут?
— Уже есть телеграмма.
— Дайте же мне скорее работу, Егор Фомич!
На улице раздался треск мотоцикла и смолк под окном. В комнату быстро вошел человек в стеганке. Лицо его горело.
— У Лузгина заминка, Егор Фомич! Комбайны простаивают с полными бункерами.
— Что ты предпринял?
— Там корреспондент из областной газеты попался мне под руку, на своем «москвиче» приехал. Так я его на грузовик пересадил — уговорил поработать. Потом Сашку Губанова с цистерны снял — тоже на трехтонку. Дело улучшилось. Не знаю только, кто теперь воду в бригады повезет?
— Вот он повезет. Забирай его, Григорий!
— Как… водовозом? — спросил Павел.
— А ты что, руководящей работы захотел? Тогда меняйтесь. Ты согласен водовозом, Гриша?
— Еще как!
— А ты — главным агрономом? Павел насупился, промолчал.
— На, возьми ключ от зажигания, — сказал Григорий. — Пойдем.
Над рядами одноэтажных домов за силосной башней занималась заря; она багрово отражалась в окнах, румянила изоляторы на столбах. Ветер доносил из еще сумеречной степи рокот моторов. На широкой пыльной улице стояла брошенная посреди дороги автоцистерна, на ее подножке сидел босоногий мальчишка в школьной фуражке, в рубахе навыпуск, через плечо у него висела котомка, на руках были надеты огромные шоферские перчатки с крагами.
— Ты еще здесь, Юрка? Оставь про это думать. Угробишь и себя, и машину.
— Да вы испробуйте меня, дядя Гриша! Я же знаю, как скорости переключать, как все… Ну, дайте ключ…
— Нет. Поезжай вот с ним. Сначала на насосную, потом по бригадам. Он — человек новый, его надо в курс ввести. А для этого лучше тебя никого не найдешь. Соглашайся, Юрий Петрович. — Агроном заискивающе похлопал мальчишку по плечу и пошел скорым шагом к своему мотоциклу.
Юрка с ненавистью посмотрел на Павла.
— «Но-овый»! Много тут новых приезжает, а своим не доверяют. Учти, если в дороге что изломается, в гараже никого нет, все слесаря на уборке.
— Не шпыняй хоть ты меня, — сказал Павел. — Я тебе порулить дам.
Юрка сразу повеселел.
— А я тебе пирога отломлю. Мне мама полную сумку натолкала. Ты как заводишь: отжимаешь сцепление или на нейтралку ставишь?..
На насосной станции, пока Павел проверял бензин, масло, просматривал тормозные шланги, Юрка деловито следил за наполнением цистерн, потом, кряхтя от натуги, уложил приемный рукав-гармошку в зажимы и покрыл люк лоскутом чистого холста. Видно, все это он проделывал уже не раз.
— У меня готово! Учти, ты обещал дать порулить,
— Ну, садись.
— Как… Прямо сейчас?
— Ну да. Только с места не дергай.
Юрка дернул: дал слишком много газу, а педаль отпустил резко. Павел ткнулся сначала затылком в стенку кабины, а потом лбом в переднее стекло. Юрка умоляюще скосил на него глаза.
— Ладно. Давай вторую, только газу поменьше. Понял?
— Понял!.. Бери же пирог. Вон, в сумке.
Машина протарахтела по мосту через высохший ручей и, вспугнув подбиравших зерна воробьев, взяла разгон. Совхозные дома остались позади, надвинулась степь, рыжая в первых лучах солнца. Впереди на дороге показалась черная точка, она росла на глазах. Павел перехватил у Юрки руль, прижал цистерну к обочине. Мимо с ревом и грохотом пронесся грузовик с тремя прицепами. Он просвистел, как снаряд, и скрылся в облаках пыли. Юрка чихнул, протер глаза.
— Видал? Это Лёва Королевич, бывший одесский шофер. Вот это работа!
— Да, уж не то, что наша с тобой бочка… Ну, чего скалишься? Держи правее, вон еще кого-то несет.
Снова промчался автопоезд. Промелькнули лицо водителя с зажатой в зубах папиросой, красные галстуки ребят, сидящих на укрытых брезентом прицепах. Юрка опять чихнул.
— А это — Костя Бондарчук. Ох, и гоняют же они с Королевичем! Во всем спорят, другой раз дело до драки доходит. А комбайнеры все равно недовольны, доказывают, что из-за шоферов задержка. Да вот, гляди…
Цистерну встряхнуло и закачало, в ней захлюпала вода. Юрка свернул с дороги и поехал к косяку комбайнов, чернеющих на желтом фоне степи. Несколько пустых прицепов были разбросаны по полю, между ними затесался легковушка-«москвич». Два грузовика принимали зерно из бункеров, остальные комбайны стояли.
— Нам надо во-он туда.
— Постой. Поезжай один. За мной вернешься.
Павел вылез из кабины и зашагал по стерне.
Довольный Юрка с треском включил передачу и погнал машину в отдаление, к раскинутым вокруг зеленого вагончика брезентовым навесам.
Отличное зрелище — комбайн: солнечные зейчики на краске, шелест колосьев, колючий вихрь вокруг барабана, а главное — комбайнер. Его загорелые бугрова-тые руки орудуют рычагами, сапоги с подковками жмут на педали — он выше всех в голубом и желтом просторе. Все это так, когда комбайн в работе. Но если он стоит беспомощный, а водитель закуривает уже третью папиросу подряд и, не отрываясь, глядит на пустынную дорогу, тогда комбайн не кажется красивым, тем более, что на его грудастом кожухе рядом с аккуратной заводской маркой «СК-3» написано, мелом корявыми буквами: «Эх вы, шофера!..» — укор неповоротливым водителям.