Фронтмен
Шрифт:
Мой новый статус наводил на неприятные размышления. В Москве моя репутация была под угрозой. Меня успокаивало лишь то, что там после всего случившегося мне итак не светило продолжить карьеру успешного промоутера с плавным переходом в кинодраматурги. Все кардинально перевернулось. Я окунулся в незнакомую мне полукриминальную жизнь кидалы. Да, именно кидалы, ибо как еще назвать продуманную и с Божьей помощью воплотившуюся в жизнь операцию по извлечению такого количества денег из хранилищ, которые не нашли и не вскрыли бы даже налоговики.
Но ведь это не про меня. Какой из меня мошенник… Кидала ведь — это не профессия, а состояние души. Явно не моей, потому что мне было наплевать, где эти чертовы четыре с половиной миллиона евро. К тому же я не наказывал «лохов», как это делали реальные
Как все могло так обернуться? Я ведь готов был рисковать до конца только собой, но не близкими мне людьми. Но все вышло так плохо, и жизнь завертела меня в новой свистопляске, сверкающей блеском нелегальных африканских алмазов, которые я должен был продать в Венесуэле.
— Вы говорите по-английски? — рядом со мной неожиданно очутилась прекрасная колумбийка, улучившая момент, когда мои соседи отправились в туалет.
— Немного.
— Вы турист или бизнесмен?
— Турист.
— Это хорошо, бизнесменам у нас сейчас плохо приходиться. Революция. Уго Чавес… Слышали?
— Да.
— Он выгнал всех олигархов, национализировал нефтяную промышленность и собрался приватизировать банки. У меня тоже есть сбережения. В «Меркантил Банке». Как вы думаете, я смогу их оттуда забрать?
— Когда Советский Союз распался, бедные люди не смогли спасти свои сбережения. У вас все наоборот. Чавес ведь за бедных. Бедные все получат. Но, наверное, за счет богатых.
— У меня там сорок тысяч боливаров. Это где-то тысяч пятнадцать евро. В депозитной ячейке. Я богатая?
— Во всяком случае, непосредственная. Красивой девушке не обязательно быть богатой, — улыбнулся я.
Она поблагодарила меня за комплимент, тяжело вздохнув:
— Я приехала в Каракас из Колумбии полтора года назад. Это все мое состояние. Оно мне далось нелегко. Я работаю в «Ди Анджело», бывали там?
— Нет, я лечу в Каракас впервые.
— Это самый модный в столице стрип-клуб. Там самые красивые девушки.
— Верю.
— Мне приходится спать за деньги… — ни с того, ни с сего призналась девушка.
— Тоже верю. Здесь вы меня не удивили.
— Но я больше не хочу спать за деньги. Поэтому я хочу получить свои сбережения и вернуться обратно в Боготу. И для этого я готова на все. Спасибо Вам, — Она одарила меня своей обворожительной улыбкой, встала и пошла на свое место.
Мне было непонятно, почему девушка открылась незнакомому человеку, вовсе не похожему на психоаналитика. Непонятно, но приятно… Я не ответил ей на столь животрепещущий для нее вопрос. Но она сказала мне «спасибо». За что? Откуда мне знать, что происходит в Венесуэле, чьи интересы защищает Боливарианская революция Чавеса, и сможет ли девушка легкого поведения убедить опальных банкиров, что ее сбережения подлежат обязательному возврату. Банкиры ведь могут выместить свою обиду на Чавеса на простых людях. Стоит им только объявить о банкротстве, и адьос, амигос! Ой, я не спросил, как зовут красотку… Настал черед подойти мне.
— Я не представился, меня зовут Вова.
— А меня Тиана.
— Будем знакомы.
— Увидимся в Каракасе.
— В «Ди Анджело»?
— Только, если я не верну свои деньги.
— Значит, мне ничего не светит, обидно.
— Вы так уверены, что у меня все будет хорошо?
— Да. И поэтому мне ничего не светит.
— Почему же, а вдруг я влюблюсь?
— Двух чудес за один раз не бывает.
— А какое чудо было первым?
— Когда я увидел одну колумбийскую девушку с прекрасным именем Тиана…
— У меня в Колумбии есть молодой человек.
— Как же он отпустил тебя в другую страну?
— Он из картеля Кали, сейчас сидит в тюрьме за торговлю кокаином.
— Любишь?
— Уже не знаю, но ему очень нужны деньги. Иначе его расстреляют…
Еще пару моих бестактных вопросов и пару ее откровенных ответов, и я подарил бы девушке не принадлежащие мне драгоценные камни. Я поймал себя на мысли, что бессознательно хочу с ними расстаться. Чтобы обезопасить себя от ее чар и не сорвать алмазную сделку на подготовительном этапе, мне надо было долететь до столицы Венесуэлы на своем месте, самоотверженно уткнувшись в иллюминатор. Поэтому я выразил чувствам Тианы к ее бойфрэнду свое уважение и отправился восвояси ни с чем. Вернее, не потеряв ничего.
До Каракаса долетели за три часа. Самолет сел под жидкие аплодисменты пары—тройки пассажиров, включая меня и какого-то мексиканца с усищами Чапаева. Видно рейсы из Гаваны до Каракаса и обратно местные не считают международными. Как вскоре выяснилось, мексиканец аплодировал не пилоту, а мне — за то, что я хлопал пилоту.
После заполнения таможенной декларации я направился к будке пограничного контроля. Меня попросили пройти без очереди. В отличие от остальных меня не шмонали тети-таможенницы с толстенными задами, просвечивающие чемоданы прибывающих пассажиров. Даже больше — двое нарядных гвардейцев в красных беретах и лакированных ботинках с красными шнурками, все время шли за мной, сопроводив меня прямо до выхода, где меня встретил почтенный метис со щегольскими тонкими усиками. Я грешным делом подумал, что это и есть всемогущий дон Альберто, и хотел всучить ему барсетку с камнями. Однако потомок индейцев проводил меня к огромному черному джипу, открыл заднюю дверь и пригласил садиться. Сам же сел за баранку и повез в город.
— А где дон Альберто? — поинтересовался я на плохом испанском.
— Дон Альберто приказал поселить Вас в отеле. — ответили мне на хорошем русском, — Других распоряжений не было. Он не сможет Вас принять ни сегодня, ни завтра…
Всю дорогу от аэропорта до отеля проехали молча. Извилистая трасса, узкая, забитая машинами под завязку напомнила вечно стоящую в пробке Москву. Любоваться было нечем, если не считать настенные творения революционных граффити из союза коммунистов и активистов из «Тупамарос»… [14]
14
тупамарос — члены революционного движения, подпольщики-террористы из леворадикального движения марксистского толка «Тупамаро», имеющего ячейки во всех странах Латинской Америки. Название организации происходит от имени вождя индейцев Тупака Амару Второго, возглавившего вооруженную борьбу с испанцами в 18 веке. В отличие от маоистской группировки «Сияющая тропа» (Сендеро Луминосо — исп.), так же избравшей методы террористической войны с властью и активно функционирующей в большинстве стран Латинской Америки, «тупамарос» известны не только политическими убийствами, нашумевшими экспроприациями и похищениями дипломатов с целью обмена на захваченных спецслужбами соратников, но и так называемым «выдавливанием компромата». «Бескровные акции» были призваны обеспечить неправительственные СМИ дискредитирующей правящий класс и коррумпированную хунту информацией. Боевики в масках врывались в особняки и виллы богачей с целью пристрастного допроса владельцев роскошной недвижимости без применения прямого физического насилия. Зачастую они добивались своей цели, беря жертву «на пушку», но в отличие от маоистов, оставляя ее в живых. Эти бескровные акции, не сопровождавшиеся взятием заложников, требованием выкупа за них, а также раздача добытых грабежами банков, олигархов и латифундистов средств беднякам, апеллирование к СМИ, придали боевикам-тупамарос ореол эдаких Робин Гудов.
В Венесуэле, как и в других странах континента, где власть ныне принадлежит левой оппозиции, революционное движение «Тупамарос» легализовано и считается национально-освободительным. Оно занимается проведением акций в поддержку действующего президента Чавеса. В частности, в мае 2007 года «тупамарос» участвовали в альтернативном многотысячным акциям протеста оппозиции шествии, выражая свое согласие с решением президента о закрытии частного телеканала RCTV, поддержавшего неудавшийся путч против Чавеса в 2002 году и передачей имущества и оборудования данного канала общественному телевидению (Примечание автора).