Фронтовик. Без пощады!
Шрифт:
– Нет, только свидетелем по делу.
– Фу! – Начальник откровенно перевел дух. – Наше отделение считается одним из лучших. Сотрудников берем после проверки, не хотелось бы ошибиться – ведь одна паршивая овца способна испортить всю отару.
– Дайте, пожалуйста, его личное дело, мне надо уточнить некоторые детали.
Дело было предоставлено.
Андрей внимательно изучил его, кое-что переписал себе на бумагу – тот же адрес. И, уже собираясь уходить, задал последний вопрос:
– А с каким оружием Воронов
– Как и все – карабин образца тысяча девятьсот сорок четвертого года.
– А револьвер у вас кто имеет?
– У нас их три. Два у начальников караула, один у меня.
И все-таки, чтобы расставить все точки над «i», Андрей поехал к Воронову домой – надо было узнать, во сколько тот заявился со службы позавчера. Он устал, очень хотелось есть – не обедал еще, а дело шло к вечеру, но служба превыше всего.
Дома у Воронова оказалась жена. Только что вернувшаяся с работы, она хлопотала у керосинки, готовя немудреный ужин.
Андрею стало неудобно:
– Я на пару минут всего. – Он предъявил удостоверение.
– Ой! – Женщина всплеснула руками. – Случилось чего? Где Алексей?
– На службе. Да успокойтесь вы, с ним ничего не случилось. Вы лучше припомните, во сколько он позавчера вернулся домой?
– А чего припоминать? В половине двенадцатого ночи. Разделся, выпил чаю. По радио гимн играть стали, значит – двенадцать часов ночи.
– Спасибо. О нашем разговоре прошу никому не говорить, даже мужу.
– Неужели вы подозреваете его в чем-то?
– На железной дороге кражи из вагонов, проверяем.
– Не, мой украсть не способен. – Для пущей убедительности женщина помотала головой.
Андрей поехал в МУР. Как он и ожидал, Арапов оказался на месте:
– Докладывай.
Андрей подробно рассказал обо всем, что ему удалось узнать.
– Я полагаю, сомнительно, что убийство совершил Воронов. Служебное оружие – карабин, на работе характеризуется положительно. И со временем нестыковка. К тому же он не курит совсем.
– С натяжкой – отставим. Оружие – не факт: «наган» он мог купить, выменять. И если все рассчитать до минуты, времени хватило бы. Но пока он не подозреваемый номер один. А по второму узнал что-нибудь?
– Ничего.
– А у меня есть новости. Во-первых, Госбанк сообщил, что в Мытищах выявлены две поддельные сторублевые купюры.
– Проявил себя все-таки печатный станок!
– Для того и делали. Обе купюры приняли в местном универмаге. Причем эксперты госбанковские сказали, что качество печати высокое. Подвели только две мелочи: во-первых, на обеих купюрах одинаковые номера – ведь клише одно. И во-вторых, отсутствие водяных знаков: на просвет должно быть видно лицо Ленина, а его нет. Поэтому с утра езжай в Мытищи, попытай продавцов – кто расплачивался этими купюрами, как он выглядел, особые приметы. Ну, не мне тебя учить. А сейчас ознакомься с заключением экспертов.
Андрей прочитал официальное заключение. В принципе все то же самое, но в двух словах, ему только что рассказал Арапов.
Мытищи, куда он добрался электричкой, встретили его дождем – мелким, нудным. Андрей нашел универмаг – двухэтажный, облицованный серым гранитом, и для начала заявился к директору, представился:
– Я по поводу фальшивых денег.
– Да-да, я в курсе. Такой казус, такая неприятность! Нам уже сообщили из Госбанка. Сроду такого не бывало, и вдруг в один день – сразу две фальшивые купюры.
– Кто принимает деньги от покупателей – кассиры или продавцы?
– Кассиры. На каждом этаже две кассы. Сегодня работает как раз та самая смена.
– Я бы хотел поговорить с кассирами, а если потребуется – и с продавцами.
– Конечно, я же понимаю.
Директор отвел ему маленькую комнату товароведа, и к Андрею поодиночке стали приходить сотрудницы. Учитывая, что прошло уже два дня, и каждый кассир обслужил за это время не одну сотню покупателей, шансов составить хотя бы приблизительный портрет преступника было ничтожно мало.
Универмаг торговал промтоварами – это не продуктовый магазин, куда приходят с деньгами небольшого достоинства – рубль, пять, десять. Поэтому сотенных купюр приняли много. И всех покупателей, кто расплачивался сотней, упомнить было невозможно.
Андрей и так, и эдак пробовал – пусто. Потом, поняв, что ничего другого на его вооружении не осталось, начал задавать наводящие вопросы:
– Ну хорошо. Всех вы не помните – это понятно. А люди в форме были?
– Были. Старшина молоденький, потом капитан. У нас в городе воинская часть расположена.
– А из неармейских?
– Милиционер был – тоже старшина.
– Вы так хорошо разбираетесь в званиях?
– У них на погонах буква «Т». У меня муж военный.
– Какими деньгами он расплачивался, не помните?
– Нет, извините.
– Ну как он выглядел хотя бы?
Кассир лишь пожала плечами.
Закончив с кассирами, Андрей перешел к опросу продавщиц. Если покупатель делал покупку, они общались с ним дольше, чем кассиры, и был шанс, что лицо запомнили. Однако никто из продавщиц не знал, не видел, какими деньгами расплачивался в кассе покупатель.
Но в ряду других вопросов Андрей задавал вопрос о милиционере.
– У меня он был! – отозвалась одна из продавщиц.
– Опишите, как он выглядел и что покупал?
– Кольцо золотое покупал. Только, похоже – не себе.
– Почему вы так решили?
– Он его не мерил. Посмотрел на витрину, ткнул пальцем: «Вот это выпишите».
– Может, для жены?
– Если для себя – примеряют, а если для жены – размером обязательно интересуются.
Хм, в логике и наблюдательности продавщице не откажешь.