Фронтовые повести
Шрифт:
Тюки были упакованы так тщательно, будто в них был тонкий хрусталь, а не патроны, мины, взрывчатка. Края стеганой мешковины аккуратно заправлены в ящики, мешковина плотно простежена ватой. Такая упаковка и человека могла спасти от холода в любой мороз.
С получением боеприпасов отряд снова начнет активную боевую жизнь.
На другое утро в штаб вызвали Тамару. Еще накануне, когда партизаны несли на базу тюки и ящики с боеприпасами, все говорили о предстоящих вылазках, операциях, и потому на другое утро поднялись раньше обычного в ожидании новостей — куда идти, с кем, что брать с собой. Зная о постоянной смертельной опасности, каждый партизан тем не менее
Тамару вызвали в штаб незаметно. За столом, на котором размещалась радиостанция, сидели Коротченко и Лебедев. Разговор начался с вопросов о самочувствии, о здоровье. Тамара отвечала, что чувствует себя превосходно, вполне здорова и что ей, привыкшей к постоянным тревогам, становится скучновато без дела.
— Скучать мы тебе не дадим, — улыбнулся Лебедев. — Немцы нам всем не дают скучать. Мы решили поручить тебе очень важное дело. Центральный штаб запросил сведения о станции Пригорье — сколько там фашистов, чем они вооружены, каковы укрепления. В общем, ты должна принести как можно больше сведений. Для большей конспирации пойдешь не одна, а вместе с Толиком.
— Да, с ним будет легче, — согласилась Тамара. — А в Пригорье есть кто-нибудь из наших?
— Просто так, наобум мы тебя посылать не собираемся. В Пригорье живет родная сестра Павлика Смирнова. Ты назовешься женой Павлика и остановишься на несколько дней у его сестры. Через пять дней ты должна вернуться назад. Если что-нибудь случится, обратно пошлешь одного Толика, он будет у нас связным. На руках у тебя будет документ на имя студентки Гомельского педагогического института. Ты прекрасно знаешь свой институт, помнишь преподавателей, так что при случае все твои рассказы будут выглядеть вполне правдоподобно.
— Когда выходить? — спросила Тамара.
— Завтра. Переночуете в Артемовке и дальше. До Артемовки вас проводит Павлик со своим отделением.
— А если спросят, кем мне приходится Толик?
— Для сына великоват… Для мужа маловат. Лучше всего сказать — сирота. Сейчас это самая распространенная беда. Скажешь, что жила в Гомеле на квартире. В дом попала бомба, взрослые хозяева погибли, а мальчик остался сиротой. Ты его забрала с собой. А там уж придумаешь легенду по ходу событий. Ты воробей стреляный… Помни, задание очень ответственное, никто другой лучше тебя его не выполнит. Будь осмотрительна, но постарайся узнать как можно больше. Наши дальнейшие действия во многом будут зависеть от твоих сведений.
— Понятно… Дайте мне, пожалуйста, листок бумаги, — попросила Тамара.
Лебедев вырвал из блокнота чистый лист и подал Тамаре. Она села тут же за стол и написала несколько слов.
— Вот, Петр Васильевич, вам оставляю, — волнуясь, сказала Тамара.
Лебедев взял листок, быстро пробежал глазами.
— Правильно, Тамара, очень правильно!..
На листке было написано: «Если я погибну при выполнении боевого задания, прошу считать меня членом великой Коммунистической партии большевиков. Тамара Подгурская».
Через полчаса Тамара прощалась с Жамал.
— Счастливого тебе пути, — со слезами на глазах провожала Жамал подругу.
— Я скоро вернусь! Передай привет Жоре!
Тамара расцеловала Майю, взяла Толика за руку и пошла. За деревьями их уже ждал Павлик с разведчиками.
В тот же день в лагере Коротченко состоялось партийное бюро бригады. Помимо членов бюро присутствовали командиры рот, командиры мелких партизанских отрядов, которые действовали поблизости. На бюро единогласно приняли в кандидаты партии Тамару Подгурскую. По второму вопросу
— Это уже не партизаны, а мародеры, — говорил Лебедев. — Мирное население грабят фашисты, теперь еще и наши же, русские, будут грабить? Я считаю, что подобные действия должны пресекаться на корню, и судить таких гуляк надо по всей строгости военного трибунала.
Командир отряда из-под Малиновки нерешительно заступался за своих пьяных хлопцев: «Ну, выпили, ну с кем не бывает, они больше не будут…»
— На сегодняшний день в Клетнянском лесу базируется несколько партизанских отрядов. Действовали они в основном правильно, стремились нанести врагу побольше урону. Но действия эти были разрозненными, один отряд не всегда был в состоянии оказать действенную помощь другому. Кроме того, отряды несли большие потери в стычках с карателями именно по той причине, что были разрознены. Районный комитет партии, согласовав свое предложение с Центральным штабом партизанского движения, предлагает объединить все отряды в бригаду и присвоить ей имя «Особой Клетнянской бригады». Основой бригады должен стать самый крупный отряд — отряд Коротченко. Командиром бригады назначается Тимофей Михайлович Коротченко. Отряды, которые вольются в бригаду, будут действовать как отдельные батальоны, командиры остаются прежние. Мы связаны с Большой землей, объединенными силами нам легче будет воевать и налаживать свою лесную жизнь…
По извилистой тропинке меж деревьями к штабу проскакали дозорные. Впереди мчался Батырхан, сердито раздувая ноздри, шапка (он ее не снимал и летом) еле держалась на макушке. Кони в мыле. По всему видать, случилось что-то важное. Партизаны начали разбирать винтовки и автоматы.
Подлетев к штабу, Батырхан спрыгнул с коня у самой двери. Навстречу показался Коротченко.
— В чем дело?
— Стреляют! — охрипшим голосом выпалил Батырхан. — В Октябрьском лесном пункте стреляют!
— Кто стреляет?
— Не поймешь! Русские, а форма немецкая.
— Полицаи?
— Не поймешь, — повторил Батырхан. — Нашего парня убили.
— Сколько их?
— Дайте напиться, товарищ командир, потом все скажу.
Батырхану подали полный ковш воды, он осушил его, вытер рукавом губы.
— Целая рота! Не поймешь кто, — опять продолжал он. — Злые! За нами гнались, мы кое-как ускакали. А в деревне говорят, что прибыли они недавно сюда, грабят всех, обижают. Специально, говорят, приехали партизан уничтожать. С пулеметами. Не поймешь — почему русские? — изумлялся Батырхан. — Нашего парня убили. Наповал. Ни за что.
Коротченко тут же на колене развернул планшет, нашел на карте Октябрьский пункт. От него до базы — рукой подать.
— Обнаглели, сволочи, совсем вплотную подошли, — заметил Лебедев. — Надо отучить их навсегда от такой манеры.
В штаб срочно вызвали Жилбека, Гришу Галдина и Зарецкого. Надо было принимать срочные меры. Хорошо вооруженная вражеская рота могла нагрянуть на базу. Эта рота, скорее всего, собрана из какого-то наемного отребья. Драться они будут злее фашистов, потому что выход у них один — победа или смерть.