Фулгрим
Шрифт:
Легко сказать, но непросто сделать. Взрывы, стрельба, дикие завывания башен-раковин, стократно отражаясь от закрученных коралловых улиц Атолла-19 и накладываясь на невероятные помехи в вокс-сети, сбивали с толку даже самых опытных Десантников.
— Соломон! — позвал Вайросеан в шарик вокса, закрепленный на горле. — Соломон, отзовись! Ты слышишь меня?
Ответом Третьему Капитану стал треск помех, и Марий выругался сквозь зубы.
Похоже, Деметер в горячке боя сбросил шлем, не доверяя авточувствам брони. Вайросеан покачал головой, отказываясь верить в подобную глупость со стороны друга: как же можно подставляться под огонь противника, не будучи идеально защищенным?
Какое-то время спустя, наконец, удалось разобрать, что звуки болтерной стрельбы громче всего доносятся с запада, но проще от этого не стало. Улицы — если их можно было назвать улицами — атолла закручивались безумными петлями, по ним можно было бродить часами, ни на шаг не приближаясь к цели.
Сама мысль о том, что они отправились в бой, не установив предварительно место встречи, терзала Мария. Он всегда дотошно разрабатывал планы операций и заранее проигрывал каждый маневр в уме или на карте, а затем без мельчайших отклонений воплощал в жизнь. Юлий Каэсорон однажды решил подшутить над ним и сказал, что Вайросеана стоило бы перевести в Легион Ультрамаринов — мол, там бы он пришелся ко двору. Третий Капитан в ответ лишь поблагодарил Юлия за комплимент.
Даже среди вечно борющихся за совершенство Детей Императора Вайросеан выделялся одной интересной чертой характера — Марий находил радость в самой стремлении к нему. Мысль о том, что он, Капитан Космических Десантников, может оказаться неидеальным хоть в чем-то, пугала Вайросеана до настоящей дрожи в коленях. Если бы ему предложили немедленно стать почти лучшим воином в Галактике, Капитан с презрением отвернулся бы от такого дара. Давным-давно Марий решил, что никто и ничто не должно, не имеет права встать между ним и истинным совершенством.
— Третья Рота, ко мне! — скомандовал Капитан.
Десантники немедленно построились вокруг него, окружив четким каре и держа оружие наготове. Марий зашагал вперед, задавая четкой, экономной ходьбе темп, которым Астартес могли идти несколько дней без сна и отдыха, да ещё и немедленно вступить в бой прямо с марша.
Дети Императора шли по блестящим коралловым улицам, закрученным вокруг недосягаемого центра атолла, под их ногами хрустели обломки стен и непонятных кристаллов. Марий старался придерживаться западного направления, хоть и не был до конца уверен в своей правоте. По пути воинам Третьей Роты то и дело попадались рассеянные группки лаэранцев, сражавшихся с отчаянием загнанных зверей, но одной из них не удавалось хотя бы замедлить неумолимую поступь Десантников — шагая по трупам врагов, они приближались к своим братьям.
Вайросеан поначалу еще несколько раз попробовал связаться с Соломоном, но потом махнул рукой и начал переключать вокс-каналы:
— Кафен? Прием. Это Вайросеан. Прием! Ответь, если слышишь! — Новая порция статических помех… и вдруг звук голоса, искаженного и прерывистого, но несомненно человеческого.
— Кафен, это ты?! — закричал Марий.
— Да, Капитан — отвечал Гаюс, его голос зазвучал отчетливее в наушниках шлема после того, как Вайросеан завернул в очередную искривленную улочку, доверху заваленную трупами.
— Где ты находишься? Мы уже несколько проклятых часов пытаемся добраться до вас, но эти долбаные улицы водят нас по кругу вокруг всего атолла!
— Прямой путь к нашему «энергоперу» был слишком хорошо защищен, и Капитан Деметер послал меня и Телония на фланги.
— А сам понесся на врага в центре?!
— Да, сэр.
— Кто бы сомневался, — проворчал Марий. — Так, слушай меня. Мы поймали твой сигнал и будем идти по нему, но постарайся как-нибудь ещё пометить свою позицию! Отбой!
На внутренней панели визора Вайросеана зажглась синяя точка, но после нескольких поворотов в толще кораллового города она начала угрожающе мигать.
— Нет! Ну что за грёбаное место! — выругался Вайросеан, когда сигнал пропал окончательно. Капитан поднял руку и сжал её в кулак, отдавая приказ остановиться… и в тот же миг прозвучал мощный взрыв. Одна из башен-раковин рухнула в языках пламени всего лишь метрах в тридцати от Мария.
— Ладно, плевать, — пробормотал Третий Капитан и поискал взглядом проход среди завала из коралловых глыб. Однако, все улицы вокруг были изуродованы взрывом, окончательно превратившись в безумный лабиринт, искать дорогу к Второй Роте в котором было бессмысленно. Вайросеан посмотрел на вздымающиеся клубы черного дыма и скомандовал:
— Уходим отсюда! Пошли!
Марий карабкался по «стене» одной из лаэранских башен, без труда находя точки опоры для ног и цепляясь руками за выступы в перекрученном коралле. Капитан лез все выше, и подножие раковины быстро уплывало вниз — Третья Рота во главе с командиром решила пробиваться к своим братьям по крышам Атолла-19.
ОСТИАН наблюдал за запуском первой волны штурмовиков и транспортников с борта «Гордости Императора», испытывая одновременно восхищение и раздражение. Восхищение, смешанное со страхом, перед великолепием военной мощи Легиона, обрушенной на враждебный мир; раздражение, потому что его оторвали от превосходной глыбы мрамора, к которой он только-только подступил с долотом. Первый Капитан Юлий Каэсорон предупредил Серену о начале кампании, и художница немедленно заявилась в студию Делафура, взяла скульптора за шиворот и притащила на наблюдательную палубу.
Разумеется, всю дорогу Делафур отбрыкивался, крича, что жутко занят, но Серена оставалась твердой, как адамантий, и отвечала ему:
— Ты целый день сидишь и пялишься на свой любимый мрамор, вот чем ты занят!
Теперь же, стоя у бронестекла иллюминаторов, Остиан был все-таки рад тому, что поддался на уговоры художницы.
— Замечательный вид, правда, Остиан? — спросила Серена, на секунду оторвавшись от альбома, в котором с поразительной быстротой набрасывала штрихи будущей картины.
— Да, великолепный, — согласился Делафур, посмотрев на сидящую в профиль девушку. В этот момент стартовала вторая волна десантных судов, и голубое пламя двигателей затмило солнечный блеск на их крыльях. Хотя наблюдательная палуба была в сотнях метров от зоны запуска, вибрация корпуса «Гордости Императора» отдавалась во всем теле Остиана.
Наконец, последние «Штормбёрды», оторвавшись от «Андрониуса» и «Чести Фулгрима», понеслись к Лаэру. Делафур заставил себя отвернуться от художницы и проследить за огненными стрелами, которыми пронзали мрак космоса хищные «птички» Детей Императора. Каэсорон сказал Серене, что удар будет «полномасштабным», и Остиан готов был поверить ему — число «Штормбердов» явно исчислялось десятками, если не сотнями.