Фурии командира
Шрифт:
– Тави, о чем ты говоришь? – Исана постаралась, чтобы ее голос звучал твердо.
Тави на мгновение замер с раскрытым ртом. Волна досады накатила на него – такая сильная, что Исана ее почти увидела.
– Хм, так, ничего, – сглотнув, сказал он.
Исана приподняла бровь.
Тави вздохнул и снова покраснел.
– Я имел в виду Китаи. Она и я…
– О, – сказала Исана. – Вы вместе.
– Да.
– Во всех смыслах этого слова, если я правильно тебя поняла?
– Ну да, – с несчастным видом сказал он. – Но это не так, словно мы… Ну, некоторые мараты
Исана вздохнула:
– Остановись. Ни один из нас не хочет, чтобы ты говорил о подробностях, Тави. – Она покрутила чашку в ладонях. – Все это может оказаться… очень сложным. Мне бы следовало поговорить с тобой раньше.
– Ну, – пробормотал Тави. Возможно, он и стал взрослым мужчиной, но Исана хорошо знала это виноватое выражение лица. Так он всегда себя вел, когда попадался на какой-то провинности. – Нам совсем не обязательно говорить. Я многое понял, когда мне было десять. Тогда я уже присматривал за овцами и все…
Исана встряхнула головой и неожиданно для себя рассмеялась.
– Нет, разговор пойдет о другом, – сказала она. – Ты не понял…
Ее прервал звук открывающейся двери, она обернулась и увидела в дверном проеме Арариса.
– Командир, – сказал он, нахмурившись. – Мы только что получили донесение. Доверенные лица сенатора Арноса хотят с вами встретиться.
Тави вздернул подбородок:
– Зачем?
Арарис пожал плечами:
– Пока подробности неизвестны. Они уже у входной двери.
– Сейчас самое подходящее время, чтобы обсудить с Максимусом и Крассом расписание тренировок на следующую неделю. Пошли за ними.
Арарис отсалютовал и ушел. Тави прикусил губу и оглядел свой маленький кабинет. Потом открыл дверь за письменным столом и сказал:
– Тетушка, ты можешь подождать в моей спальне? Я бы не хотел объяснять приспешникам сенатора, что ты здесь делаешь.
– Конечно, – сказала Исана и встала.
Она быстро вошла в распахнутую дверь. В соседней комнате было темно и так же пусто, как в кабинете, если не считать смятой двуспальной постели. Что ж, этому его научил легион. Не говоря уже обо всем остальном. Всякий, кто сумел убедить Тави поддерживать в своей спальне порядок, заслуживал уважения.
Тави прикрыл дверь, приложив на всякий случай палец к губам, и вернулся в кабинет. Исана слышала, как он возвращает стулья на прежние места, а чашки на полку. Его тень промелькнула мимо узкой щели между дверью и косяком, когда он уселся обратно за письменный стол. Зашуршала бумага. Через несколько минут дверь распахнулась, Исана услышала звук тяжелых шагов, в кабинет вошли несколько человек.
– Оставь поднос с завтраком на полке, – рассеянно сказал Тави. – И не нужно ничего говорить. Я поем, когда у меня будет время.
Наступило короткое молчание, наполненное скрипом пера по бумаге.
– Прошу меня простить, – раздался женский голос.
Женщина говорила тихо, как человек, привыкший к шепоту, но Исана уловила такую
– О, – сказал Тави, – так вы не служанка.
– Нет, – послышался женский голос. – Я…
– Быть может, слуга прислал с вами поднос для меня? – Голос Тави звучал вполне невинно и дружелюбно. – Я ужасно голоден.
– Вовсе нет, – последовал холодный ответ.
– А я уверен, что у него были такие намерения, – сказал Тави. – Вы не могли бы крикнуть, чтобы услышал кто-то на лестнице, может быть…
Раздался громкий хлопок – по письменному столу Тави ударила ладонь, решила Исана. Аккуратная стопка бумаг соскользнула и с шелестом упала на пол.
– Это не смешно, – сказал холодный голос. – И я перережу тебе горло, но не стану это терпеть. Ты меня понял?
Исана слегка переместилась. Она не могла разглядеть женщину, с которой разговаривал Тави, но видела его лицо в профиль. Он сидел на стуле, положив руки на поверхность письменного стола, и спокойно смотрел на женщину. Исана не заметила насмешки. Она вообще ничего не заметила, если не считать того, что его жизни угрожали, и ей стало не по себе из-за холодного спокойствия на его лице. Тави казался расслабленным и уверенным, и она никак не могла уловить его истинных эмоций.
– Я понимаю, – ответил Тави, – что, если ты будешь демонстрировать неуважение, которое непозволительно для солдата, если ты и дальше станешь игнорировать элементарные нормы вежливости военных – не будешь стучать в дверь старшего офицера перед тем, как войти, и позволишь себе говорить со мной таким тоном, – я привяжу тебя к столбу для наказаний, и ты будешь там стоять, пока муравьи не доберутся по волосам до твоих глаз.
Снова наступила пауза.
– Так ты не знаешь, кто я такая? – спросил женский голос.
– Не знаю, и мне все равно, – ответил Тави.
– Меня зовут Наварис, – сказала она.
Выражение лица Тави не изменилось, но на этот раз Исана почувствовала его удивление и ручеек тщательно контролируемого страха.
Тави наклонился вперед.
– Возможно, игра в доверенное лицо сенатора не принесла вам славы, на которую вы рассчитывали. Я никогда о вас не слышал, – очень тихо проговорил Тави и несколько мгновений спокойно на нее смотрел. – Ну, Наварис, когда вы в первый раз сюда пришли, я решил, что вы здесь для того, чтобы украсить нашу компанию и придать ей очарования, но теперь вижу, что у вас на уме что-то другое.
– Да, – последовал ответ.
– Как это возбуждает. Быть может, у вас даже есть особая причина для визита.
– Да, – прорычала Наварис.
Он посмотрел мимо нее:
– И эти четверо. Они здесь, чтобы помочь.
– Да.
Тави вздохнул и откинулся на спинку стула.
– Наварис, вы потратите гораздо меньше времени, если нам не придется играть в загадки. – Его голос стал жестким. – Скажите, что вам нужно.
Вновь наступило долгое молчание, и Исана вдруг с ужасом поняла: когда Тави откинулся на спинку стула, его рука скользнула назад и пальцы сомкнулись на рукояти кинжала, прикрепленного к спинке сзади.