Фурия Курсора

Батчер Джим

– Он думает, что он шпионит для Парсианского купца.

– Ха, – сказал Макс. – И кто этот агент?

Тави пожал плечами.

– Я закинул несколько удочек. Возможно, я узнаю что-нибудь сегодня вечером.

Он бросил на Макса косой взгляд.

– Я слышал о незаконном работорговце, действующем неподалеку. Видимо, он действовал среди людей, следующих за нашим лагерем. Но кто-то избил его до потери сознания, привязал к дереву, прокрался мимо охранников и выпустил его рабов.

Макс снял воздушный экран на время, достаточное

для того, чтобы встать и закричать:

– Вороны тебя побери, Кардер, подними этот щит вверх или я надаю тебе по твоей тупой башке, чтобы ты запомнил! Если копье Валиара Маркуса победит моих лучших бойцов, будете нарезать круги неделю!

Новобранцы кидали на Макса косые мрачные взгляды, пока Шульц криками загонял их обратно в строй.

– Да? – сказал Макс Тави, садясь снова. – Я слышал то же самое. Тот, кто это сделал – молодец. Никогда не любил работорговцев.

Тави нахмурился.

– Это был не ты?

Макс нахмурился в ответ.

– А разве это не ты?

– Нет, – ответил Тави.

Макс сжал губы, потом пожал плечами.

– Это не я. Есть много фригийцев поблизости. Они ненавидят работорговцев. Вороны, много парней могло сделать это. Я слышал, что в Цересе есть целая банда вооруженных людей в масках, которые бродят по ночам и вешают любого работорговца, которого смогут заполучить в свои руки. Они вынуждены нанимать целую армию охранников в целях безопасности. Мне нравятся такие города, как Церес.

Тави нахмурился и посмотрел на восток.

– О, – пробормотал Макс. – Извини. Твоя встреча с семьёй.

Тави пожал плечами.

– Мы планировали пробыть там месяц или около того. Они, наверное, уже уехали.

Макс смотрел на рекрутов и их муштру, но выражение его лица казалось немного мрачным.

– На что это похоже?

– Ты о чём?

– Иметь семью.

Тави выпил еще ковш воды.

– Иногда это ощущается как давление и ограничение. Я знаю, что это потому, что они заботятся обо мне, но это по-прежнему сводит меня с ума. Они беспокоились обо мне из-за моей проблемы с фуриями. Мне нравится знать, что они есть где-то. Я всегда знал, что если у меня будет проблема, они помогут мне. Иногда по ночам, когда мне снился плохой сон или я лежал без сна, жалея себя, я мог пойти и посмотреть на них в их комнатах и увидеть, что они там. После этого я мог спокойно уснуть.

Выражение на лице Макса не менялось.

Тави спросил:

– А что тебе запомнилось в твоей семье?

Макс помолчал секунду, затем сказала:

– Я не думаю, что настолько пьян, чтобы ответить на этот вопрос.

Но Макс был первый, кто заговорил об этом. Может быть, он хотел поговорить и ему просто нужна была какая-нибудь поддержку.

– Попробуй, – сказал Тави.

Воцарилось долгое молчание.

– Запомнилось её отсутствие, – сказал Макс наконец. – Моя мать умерла, когда мне было пять лет. Она была рабыней с Родоса, ты же знаешь.

– Знаю.

Макс кивнул.

– Я почти не помню её. Мой отец – Лорд, но живет у Защитной Стены. Он возвращается в Антиллус только на лето и ему надо выполнить работу за весь год. Он спит только 3-4 часа в сутки, и он ненавидит, когда его прерывают. Я пару раз отужинал с ним и получил урок или два в заклинательстве фурий. Иногда я ездил с ним на смотры новобранцев. Но ни один из нас не разговаривал много. – Его голос стал очень тихим. – Я провел большую часть своего времени с Крассусом и моей мачехой.

Тави кивнул.

– Не весело.

– Крассус был не таким уж плохим. Я был старше и больше, чем он, так что он мало что мог сделать. Он часто ошивался около меня, и если он видел что-нибудь моё, что ему нравилось, он забирал это себе. Она отдавала это ему. Если я говорил что-то, она порола меня. – Он оскалился в гримасе улыбки.- И конечно порола меня, когда я делал ему что-нибудь.

Тави вспомнил шрамы своего друга и стиснул зубы.

– По крайней мере, пока я не овладел своими фуриями. – Его глаза сузились. – Когда я понял как я силён, сжег дверь в ее покои дотла, вошел, и сказал ей, что если она снова попытается высечь меня, я убью ее.

– Вот когда начались несчастные случаи, – догадался Тави.

– Да.

– Как это происходило?

– Первый был на летных уроках, – сказал Макс. – Я носился в нескольких футах от городских стен и, может быть, на высоте тридцати футов. Кусок каменной соли вылетел из окна башни, врезался в стену, и его осколки пролетели через моё заклинание воздуха. Разрушили его. Я упал.

Тави поморщился.

– В следующий раз это случилось зимой. Кто-то пролил воду в верхней части длинной лестницы, и она замерзла. Я поскользнулся и упал. – Он сделал глубокий вдох. – Именно тогда я сбежал и присоединился к Легионам в Плациде.

– Макс, – начал было Тави.

Макс резко поднялся на ноги и сказал:

– Что-то меня подташнивает. Наверное, от твоего запаха.

Тави хотел сказать что-нибудь своему другу. Помочь ему. Но он знал Макса, и тот был слишком горд, чтобы принять сочувствие Тави. Макс разбередил старые раны, говоря о своей семье, и не хотел что бы кто-нибудь видел его боль. Тави заботился о своем друге, но Макс не был готов принять помощь от кого-либо. Воспоминаний было достаточно для одного дня.

– Да, наверное, от моего запаха, – согласился Тави спокойно.

– Надо работать, – сказал Макс.- Мои селедки будут участвовать в тренировочном бою с ветеранским копьём Валиара Маркуса утром.

– Думаешь, они победят?

– Нет, только если Маркус и все его люди умрут от сердечных приступов во время боя.- Макс взглянул через плечо и встретился глазами с Тави на мгновение. – Селедка не может победить. Но это не главное. Они просто должны выложиться, оказывая сопротивление.

Слова Макса значили больше, чем то, что он хотел сказать. Тави кивнул на своего друга.