Футбольный Дозор

Ветнемилк К. Е.

– А-а, теперь понятно, почему Мария Одихмантьева не сотрудничает с местным Дневным Дозором, - задумчиво произносит Антон.
– И понятно, почему Зоя нас - троих сильных Светлых - не боялась.

– Боялась-боялась, - уголком рта слабо и грустно улыбается Базиль.
– У нее на заднем сиденье еще кто-то замаскированный в Сумраке сидел, весь увешанный амулетами и жезлами. Симеоныч не заметил, а я-то следы унюхал...

– И мне тоже показалось, - соглашается Антон, - Но я не был в точности уверен.

– Кто? Неужели Серебряков?
– вскидывается Симеоныч.

– Нет, не он.
–

успокаивает Симеоныча Базиль.
– Кто-то из второстепенных колдунов - Гусевич, Твалтвадзян, Елагинцев или Розочкин. Может быть, Чердаксон. Или Маслачук. Но не этот...

– А Серебряков - это кто?
– спрашивает Антон.

– Это одна из самых гадких тварей, - сжимая кулаки, информирует Симеоныч.
– Маньяк-некрофил. В чем мать родила гулял по ночному городу, выламывал голыми руками двери и окна, врывался в дома и квартиры, всех присутствующих выпивал, потом мертвых насиловал и исчезал, захватив с собой ценные вещи. Человеческая уголовка его было поймала - так он разорвал прутья на решетке и ушел. Потом повезло мне, и ... короче, он опять удрал. Тогда уж подключился сам Лазарь Иосифович. В результате совместной операции Ночного Дозора и человеческой милиции Серебряков наконец был схвачен, посажен в одиночку с заговоренными стенами и серебряными решетками. Потом, после окончания следствия его официально передали Инквизиции. Душ загубленных на этом монстре было несколько десятков. Казалось, развоплощение неминуемо. Но через несколько лет вдруг он, прирученный и обученный, объявился в Дозоре у Зои. Ума не приложу, почему Инквизиция его помиловала и отпустила. Ненавижу!

– В редчайших случаях, когда формальное соблюдение Договора вступает в противоречие с поддержанием равновесия между Светом и Тьмой...
– задумчиво роняет Базиль и замолкает, не закончив фразы. И в этот момент за дверью ванной прекращается плеск воды.

* * *

Ксения в сопровождении Таисии Николаевны появляется в библиотеке. Обе они румяные, распаренные, в тюрбанах, скрученных из махровых полотенец, в банных халатах и в сланцах на босу ногу. Таисия Николаевна падает на диван и немедленно начинает что-то жевать. Ксюша с ногами устраивается в большом кресле.

– Ну, давай, рассказывай.

Ксюша спокойна, весела и раскована. Видимо, она отогрелась и отошла от шока, полученного в застенках Дневного Дозора.

– Я давно, уже несколько месяцев собираю различные материалы про "Крылья Советов". Я решила узнать, кто же все-таки топит команду...

Симеоныч всплескивает руками, хлопает себя по коленям, качает и вертит головой.

– ... Есть у меня копия видеоматериалов с интервью, снятыми самарским телевидением на улицах города. Имеются и вырезки из газет. Но когда я узнала, что в Дозоре появились магические очки...

– На что же ты рассчитывала?
– скорбно спрашивает Симеоныч.

– На то, что в течение часа быстренько обегу все заранее намеченные "цели" и узнаю все, что мне нужно.

– А билет? Тебя же посылали за билетом для Городецкого.

– Потом, когда все свое выполню, - легкомысленно машет рукой Ксюша.

– Молодец, - иронично роняет Симеоныч.
– Ну, и где же ты была, что выяснила?

– "Где была, где была", - передразнивает Ксюша.
– В мэрии была, в трех кабинетах. На базе "Крыльев Советов". В редакциях двух газет.

– Как же ты успела?

– В городе немало водителей личного автотранспорта, готовых бесплатно подвезти симпатичную девушку, - кокетливо замечает Ксюша и показывает язык... почему-то включенному телевизору, на экране которого задумчиво чешет репу дежурный.

– Понятно, - кивает Симеоныч.
– Отводила шоферюгам глаза. Ну а дальше?

– Слушала, смотрела, фотографировала. И почти уже закончила, собралась ехать на вокзал, как вдруг выныривают из Сумрака патрульные из Дневного Дозора - Твалтвадзян и с ним какой-то прыщавый типчик. Официально представились, зачитали права, запеленали, и повели с собой.

– В Дозор? Допрашивать?

– Нет - на улицу, сквозь Сумрак. А там уже ждала Зоя. Она на меня просто посмотрела и сразу без разговоров - в подвал.

– Холодно было?
– участливо спрашивает Симеоныч.

– Не столько холодно, сколько противно. Там темно, сыро, воняет гнилью, пространство затянуто липкой паутиной, а пол, стены и потолок кишмя кишат пауками, мокрицами, тараканами и червяками. И плюс ко всему - магию мне заблокировали.

Ксюша передергивается. Присутствующие - тоже, правда, внутренне.

– Кстати, а в бумаге же было написано - "сопротивление сотрудникам Дневного Дозора". Или Темные соврали?

– Не... Пока они вели меня по коридору, этот вампиреныш прыщавый... которого Борюсиком кличут... Ну, в общем, ручонки у него слишком любопытные и шаловливые... Были.

– Почему "были"?

– Потому что я ему их поломала. В четырех местах каждую. Как соломинки.

Симеоныч молча смотрит на Ксюшу. В глазах его и суровый гнев, и восхищение, и нежность.

– А очки? Неужели разработка Одихмантьева досталась Темным?
– вдруг вступает в разговор Базиль.

– А вот очки я успела распылить, когда меня начали арестовывать.

* * *

– Нет, ну я так не могу, - бурчит Симеоныч, не объясняя присутствующим, что именно он "не может", - Отцы, пойдемте на балкон, обсудим.

Трое "старших" магов выходят на балкон. Симеоныч вытаскивает из кармана смятую пачку "Примы", выуживает гнутую сигарету, прикуривает от пальца и начинает, часто и глубоко затягиваясь, пускать паровозные струйки дыма из волосатых ноздрей.

– Вот засранка, а? Влипли мы из-за ее самодеятельности по самые помидоры, - грустно поясняет он.

– Накажем, - глядя в пол и почти не шевеля губами, не то предлагает, не то информирует Базиль.

– Да речь не об этом!
– отмахивается Симеоныч.
– Кстати, девка-то замечательная. Поругаем и простим. А вот делать-то теперь что? Ксюха по полной программе оттянулась. Восемь воздействий шестого уровня, три заклинания пятого, и еще одно - четвертого уровня Силы. Жуть! Да Темные теперь имеют право город в кровавый кошмар погрузить. Им теперь все позволено: и кровь девственниц пить, и жаркое из младенцев кушать... Плюс еще мы им должны одно заклинание 4-го уровня. Это же... Пришел в школу, дунул-плюнул, сказал "всем все разрешается!", а после этого в районе сотни новых наркоманов... десятки изнасилований... толпы озверевших подростков на улицах...