Футурологический конгресс
Шрифт:
– Скорее! – кричал он. – Скорее!
– Что, вертолеты прислали?! – вскочил я.
– Наверх, поторапливайся! – надсаживался он.
Остальные вскочили тоже. Я взобрался по лесенке.
– Наконец-то! – пыхтел подо мною Стэнтор.
Снаружи было светло от пожара. Я огляделся: никаких вертолетов, только несколько солдат в боевых шлемах десантных частей подавали нам какую-то упряжь.
– Что это? – в недоумении спросил я.
– Живее, живее! – торопил сержант.
Солдаты начали меня запрягать. «Галлюцинация!» – решил я.
– Ничего подобного, – отозвался сержант, – это десантное снаряжение, индивидуальные мини-ракеты. Резервуар горючего в ранце. Держись за эту штуковину. –
Сержант хлопнул меня по спине и дотронулся до какой-то кнопки на моем ранце. Раздался резкий, протяжный свист, мои ноги окутал пар, а может быть, дым – он вырвался из сопла в ранце, – и я взлетел, словно перышко.
– Но мне же не справиться с управлением! – кричал я, свечой взмывая в черное небо, объятое грозным заревом.
– Разберешься! Азимут на По-ляр-ну-ю!!! – орал снизу сержант.
Я поглядел вниз. Подо мною проносилась гигантская груда обломков – еще недавно она была гостиницей «Хилтон». Рядом с нею виднелась небольшая толпа, дальше огромным кольцом вздымались кроваво-красные языки пламени; на огненном фоне появилось черное круглое пятнышко – это стартовал с открытым зонтом Троттельрайнер. Я ощупал себя, проверяя, прочно ли держатся постромки и ремни. Ранец булькал, пищал, свиристел, пар из сопла все сильней обжигал икры, я поджал ноги как только мог, потерял при этом устойчивость и целую минуту барахтался в воздухе, словно большущий, тяжелый жук. Потом, случайно задев рукоятку, должно быть, изменил угол выхлопа и сразу перешел на горизонтальный курс. Ощущение было довольно приятное; оно было бы еще приятней, знай я, куда лечу. Я поворачивал рукоятку, пытаясь окинуть взглядом раскинувшийся подо мною простор. На огненном фоне чернели зубчатые руины домов. Голубые, зеленые, красные нити огня тянулись ко мне с земли, что-то просвистело возле ушей – да ведь это по мне стреляют! Ну скорей же, скорей! Я рванул рукоятку. Ранец харкнул, фыркнул, как неисправный паровоз, обжег мне кипятком ноги и дал такого пинка, что я кувырком полетел в черное, как деготь, пространство. Ветер свистел в ушах, я чувствовал, как из карманов вываливаются перочинный нож, бумажник и прочие мелочи, попытался нырнуть за ними, но потерял их из виду. Я был совершенно один, под далекими спокойными звездами и, не переставая шипеть, гудеть, свиристеть, – летел. Попытался найти Полярную, чтобы выправить курс; когда мне это наконец удалось, ранец испустил дух, и я, набирая скорость, понесся к земле. На мое счастье, в последний момент – я уже различал ленту шоссе в дымке тумана, тени деревьев, какие-то крыши – ранец выплюнул последнюю порцию пара; я сбавил скорость и упал на траву довольно мягко.
Рядом, в канаве, кто-то стонал. Вот было бы удивительно, подумал я, окажись там профессор! Действительно, это был он. Я помог ему встать. Он ощупал себя в поисках очков; впрочем, сам он был совершенно цел. Троттельрайнер попросил помочь ему отстегнуть упряжь, потом уселся на ранце и достал что-то из бокового отделения – какие-то стальные трубки и колесо.
– А теперь ваш...
Из моего ранца он тоже извлек колесо, к чему-то приладил его и крикнул:
– По местам! Едем.
– Что такое? Куда? – удивился я.
– Тандемом. В Вашингтон, – коротко объяснил профессор; ногу он уже держал на педали.
«Галлюцинация!» – промелькнуло у меня.
– Вот еще! – возмутился профессор. – Обычное десантное снаряжение.
– Допустим. Но вам-то откуда все это известно? – спросил я, устраиваясь на заднем сиденьице.
Профессор оттолкнулся, мы покатили сначала по траве, потом по асфальту.
– Я работаю в USAF [4] ! –
4
United States Air Force – Военно-воздушные силы США (англ.).
Насколько я помнил, между нами и Вашингтоном простирались Перу и Мексика, не говоря уже о Панаме.
– Мы не дотянем на велосипеде! – заорал я против ветра.
– Только до сборного пункта! – крикнул в ответ профессор.
Неужели он не был обычным футурологом, за которого себя выдавал? Ну и влип я в историю... И что мне там делать, в Вашингтоне? Я притормозил.
– Вы что? Шевелите ногами, коллега! – отчитывал меня Троттельрайнер, пригнувшись к рулю.
– Нет! Остановка. Я выхожу! – решительно возразил я.
Тандем вильнул и остановился. Профессор, упираясь ногой в землю, издевательски указал на окружающую нас темноту:
– Как хотите. Бог в помощь!
Он уже отъезжал.
– Вашими молитвами! – бросил я ему вслед.
Красная искорка сигнального фонаря исчезла во тьме, а я, обескураженный, присел на дорожный столбик, чтобы обдумать положение. Что-то кололо меня выше колен. Я машинально протянул руку, нащупал какие-то ветки и начал обламывать их. Стало больно. Если это моипобеги, сказал я себе, тогда, несомненно, я все еще галлюцинирую! Я наклонился, чтобы проверить, – и вдруг меня ослепило. Из-за поворота блеснули серебряные фары, огромная тень машины притормозила, открылись дверцы. На приборном щитке горели зеленые, золотистые, синие огоньки индикаторов, матовый свет обволакивал стройные женские ноги в нейлоновых чулках, золотые туфельки-ящерицы покоились на педалях, темное лицо с пунцовыми губами склонилось ко мне, на пальцах, сжимавших баранку, сверкнули брильянты.
– Подвезти?
Я сел – и даже забыл о своих ростках, до того я был ошарашен. Украдкой провел по своим ногам ладонью – и нащупал чертополох.
– Что, уже? – послышался низкий чувственный голос.
– В каком смысле? – растерянно отозвался я.
Женщина пожала плечами. Мощный автомобиль рванулся, она нажала какую-то клавишу, кабина погрузилась во тьму, лишь навстречу нам мчалась освещенная полоса асфальта; из передней панели поплыла щелкающая мелодия. Странно как-то, размышлял я. Что-то не то. Руки – не руки, ноги – не ноги. Правда, не ветки – чертополох, но все-таки, все-таки!
Я присмотрелся к незнакомке внимательнее. Она, несомненно, была красива – что-то в ней было манящее, демоническое и персиковое одновременно. Но вместо юбки торчали какие-то перья. Страусиные? Или это галлюцинация?.. С другой стороны, нынешняя женская мода... Я терялся в догадках. Шоссе было пусто; мы мчались так, что игла спидометра перегибалась через ограничитель шкалы. Чья-то рука вцепилась мне сзади в волосы. Я вздрогнул. Длинные острые ногти царапали мне затылок – не жестоко, а скорее игриво.
– Что это? Кто там? – Я хотел обернуться, но не смог. – Пустите!
Впереди показались огни, какой-то большой дом, под колесами захрустел гравий, машина резко свернула, прижалась к тротуару вплотную, остановилась.
Рука, все еще державшая меня за волосы, принадлежала другой незнакомке, одетой в черное, – бледной, стройной, в темных очках. Дверцы машины открылись.
– Где мы? – спросил я.
Не ответив, они взялись за меня: первая выталкивала из машины, вторая тащила наружу, стоя уже на тротуаре. Я вышел. В доме веселились, оттуда доносилась музыка, чьи-то пьяные крики; у стоянки золотом и пурпуром переливался фонтан, освещаемый из окна. Мои спутницы стиснули меня с двух сторон.