Фюрер как полководец
Шрифт:
Впоследствии Альберт Кессельринг назвал три основных причины тунисской катастрофы:
– недооценка Гитлером важности Средиземноморского театра военных действий;
– недостаточная защита морских транспортных перевозок, что постепенно привело к развалу системы снабжения африканских войск;
– неверное отношение к африканским колониям Франции, которые по непонятным причинам были своеобразным «табу» для Гитлера, который не разрешал ущемлять права французов на этих территориях и организовать там оборону.
Фельдмаршал не понимал политических мотивов в стратегии Гитлера, сложности ведения коалиционной войны в условиях недоверия и непонимания между странами «Оси». Что касается колоний, то фюрер скорее всего хотел рассматривать вишистскую Францию скорее как союзника, чем как порабощенного противника.
Оборона Греции – важнейшая задача!
После падения Туниса стратегическая ситуация на Средиземном море изменилась кардинальным образом. Теперь все оккупированное немцами побережье Южной Европы от Франции до Греции было подставлено под удар союзных армий. Однако сам фюрер оценивал итоги тунисской кампании и сложившуюся после нее ситуацию не столь пессимистически. В июне 1943 г. он, рассуждая о стратегии англо-американцев, напутствовал генерала фон Зенгера, направляемого в качестве офицера связи с итальянским командованием на Сицилию: «Союзники, потерпев неудачу в попытке перепрыгнуть на Сицилию сразу после высадки в Северной Африке, уже проиграли свою войну на Средиземном море».
Впрочем, многие подобные высказывания, позднее выдававшиеся мемуаристами как доказательство неадекватной оценки обстановки Гитлером, нередко имели цель просто подбодрить людей, поддержать в них волю к победе. Или же, наоборот, посылая генерала на фронт, фюрер должен был честно сказать ему, что все бесполезно и что бы он ни делал, ничто уже не поможет?!
В августе Гитлер заявил своему окружению, что были достигнуты два положительных результата: во-первых, отодвинуты сроки вторжения союзников в Европу, во-вторых, был предотвращен выход Италии из войны в самый критический момент.
Фюрер доказывал своим генералам: «Если бы Италия оказалась сломленной, то союзники получили бы возможность высадиться на ее побережье и продвинуться к Альпам в такое время, когда после прорыва под Сталинградом у Германии не оказалось бы ни одного свободного человека, чтобы дать им отпор». В целом он был прав, но все же преувеличивал возможности союзников и заблуждался относительно их намерений.
Между тем весной 1943 г. германское верховное командование во главе с Гитлером стало жертвой очень тонкой стратегической дезинформации, подготовленной британской разведкой. Согласно ей, следующей целью союзников должны были стать остров Сардиния и побережье Балкан. 9 мая подброшенные англичанами документы попали в руки офицеров ОКВ, а уже через три дня, то есть, как никогда, оперативно, Верховное командование Вермахта в своей директиве указало, что «операции союзников должны начаться в самое ближайшее время» и «что мероприятия, касающиеся Сардинии и Пелопоннеса, приобретают первостепенное значение в сравнении со всеми другими». 14 мая Гитлер проинформировал гросс-адмирала Дёница о том, что «обнаруженные англосаксонские директивы подтверждают наши догадки относительно того, что планируемые ими удары будут направлены главным образом против Сардинии и Пелопоннеса».
В результате на острова Родос, Крит, Корсика и в Грецию были срочно направлены подкрепления, а также дополнительные орудия и боеприпасы. И это в то время, когда резервов не хватало на Восточном фронте.
Надо сказать, что полученные «сведения» подтверждали догадки самого фюрера. Он считал, что Черчилль испугается возможного захвата русскими Балкан и непременно примет решение опередить их и первым высадиться на побережье Греции. К тому же Балканский полуостров действительно имел важное стратегическое значение для Германии. На совещании в FHQ «Волчье логово», проходившем 19 мая, Гитлер заявил: «Главное и решающее значение для нас имеет удержание Балкан. Медь, бокситы, хром, и, прежде всего, наша безопасность – все это здесь». Он также боялся, что в случае захвата Греции союзники установят прямую связь с Советским Союзом через проливы Босфор и Дарданеллы, а Турция перейдет на
Главнокомандующий немецкими войсками на Юго-Востоке фельдмаршал фон Вайхс и Дёниц, не возражая в принципе против удержания Балкан, пытались убедить Гитлера сократить периметр обороны для экономии сил. Однако он отказался сделать это, заявив, что из политических соображений будет оборонять все Балканы, включая небольшие острова в Эгейском и Ионическом морях!
Между тем в течение всего июня экипажи немецких самолетов-разведчиков докладывали о большом скоплении союзных кораблей в портах Туниса и Алжира. В отличие от «важных документов» в сумке «утонувшего английского курьера» этот факт явно свидетельствовал о скором начале крупной десантной операции, причем вряд ли в восточной части Средиземного моря. Кроме того, американские и английские самолеты усилили бомбардировки Сицилии и Южной Италии. Не надо было быть гением, чтобы понять, что следующий десант состоится либо на Сицилии, либо на юге Апеннинского полуострова. Это ясно понимало и итальянское верховное командование. Сицилия имела важное стратегическое значение, так как ее захват открывал союзным конвоям свободный путь через Средиземное море, подвергавшийся ударам авиации и флота стран «Оси» в течение трех лет.
10 июля огромный союзный флот начал высадку десанта на Сицилии. Малочисленный германо-итальянский гарнизон не смог оказать серьезного сопротивления и вскоре начал отступать к северо-восточному побережью острова. Однако даже после этого, когда намерения союзников, казалось бы, стали очевидны, Верховное командование Вермахта по-прежнему считало, что далее англичане и американцы отправятся на Балканы, а не в Италию. Гитлер тоже не пересмотрел свою оценку намерений западных держав. Наоборот, он даже приказал провести новые мероприятия для усиления защиты Балканского полуострова.
Фюрер даже послал туда фельдмаршала Роммеля руководить обороной!
26 июля была издана очередная директива, в которой Гитлер изложил свои взгляды на дальнейшую оборону Средиземноморья. Там снова говорилось, что следующей целью союзников скорее всего станут острова Эгейского моря и западное побережье Греции.
3 сентября 1943 г. части английской 8-й армии генерала Монтгомери первыми высадились на итальянскую землю. Фактически второй фронт в Европе был открыт [61] . После позорного бегства в мае 1941 г. англичане вернулись. Тем не менее даже в октябре 1943 г. фюрер продолжал верить, что Балканы являются важной стратегической целью союзников. Даже Кессельринг, ранее довольно верно оценивавший обстановку, уверовал в то, что следующий десант будет именно в Греции. К этой же точке зрения склонялись такие видные деятели, как Дёниц, Роммель и ряд офицеров ОКВ. Однако ничего подобного не произошло. Американцы и англичане методично продвигались в глубь Апеннинского полуострова, постепенно оттесняя немцев на север.
61
В советской и российской историографии с целью приуменьшить вклад союзников в победу сознательно подменяются понятия «второй фронт» и «второй фронт в Западной Европе». То есть Италия как бы и не в Европе находится… Тем самым Средиземноморье пытаются представить второстепенным, не имевшим никакого влияния на ход войны участком, что ни в коей мере не соответствует действительности.
Вермахт сохранил часть позиций на Средиземном море до самого конца войны, например, тот же Крит оставался в руках немцев вплоть до 8 мая 1945 г., и союзники не предприняли ни одной попытки вернуть его, как и другие анклавы. Однако все эти «бастионы» уже не имели никакого стратегического значения. К осени 1943 г. битва за Средиземное море была окончательно проиграна Третьим рейхом.
Подводя итог средиземноморской стратегии Гитлера, Кессельринг справедливо отмечал, что фюрер совершенно не понимал стратегию непрямых действий. У него не хватило смелости нанести «тяжелый и, возможно, решающий удар по России со стороны Средиземноморья, что позволило бы ему одновременно нанести смертельное ранение Англии в ее наиболее уязвимое место».