Г 2
Шрифт:
– У меня две недели санаторного лечения в провинции Тиро, и я хотел, чтобы ты провела их со мной. Месяц вместе неразлучно. Сначала в тесной карете дилижанса, затем в отдельном номере. Ты и я. Надеюсь, ты не выгонишь меня, устав от моего храпа.
– Хватит! – Маро притопнула ножкой, тесня меня от входа. – Будь серьёзней и прекрати скрывать от меня правду. Мне не нравятся все эти недомолвки и тайны! Что случилось с тобой такого, что тебе не смогли помочь у нас в госпитале? Пеленор всё же столица провинции. Что сказали на осмотре?
– Ах, – я упал на кровать, увлекая за собой любимую и желанную девушку. – Я ветеран, но всегда выходил целым из всех передряг. Кто бы мог сказать, что в мирной обстановке моё сердце будет разбито? Оно истекает кровью и требует покоя и лечения.
Маро сунула мне кулаком под нос. Смотрелось это смешно.
– А ну! Будь серьёзней!
– Ничего страшного на самом деле нет, но раз в год нужно подлечиваться. Лучше всего это делают в одном конкретном пансионате. У меня там раз в год бронь на курс лечения. Вот и вся тайна. А осмотр нужен, чтобы командир роты мог с чистой совестью подписать документы вне очереди.
– Это по-прежнему очень подозрительно. Точно всё рассказал?
– Точно.
Что ещё хотела вызнать Маро, оказалось скрыто темнотой, так как я нашёл способ отвлечь её от вопросов. Хотя бы на время.
– Аор.
Обернулся на знакомый голос, с удивлением отметил очевидное:
– Лэр Ребен?
На скуластом лице заместителя командира роты было отчетливо заметно смущение:
– Наша встреча началась не лучшим образом. Я был во многом к тебе предвзят.
– Не заметил, – я усмехнулся. – Разве что вы хотели отложить моё лечение.
– И это тоже, – он кивнул. – Предлагаю начать совместную службу с чистого листа.
Я глядел на протянутую мне руку, но лишь секунду. Сах даёт возможность сжать свои переживания, мысли и копание в памяти в единый миг, так что спустя мгновение уже сжимал её:
– Договорились.
– Ну и отлично.
Капитан жестом фокусника выудил откуда-то из-за спины большую литровую бутыль с изумрудным содержимым.
– Желаю тебе счастливой супружеской жизни.
– Спасибо!
Мы снова обменялись рукопожатием и я поднялся в дилижанс. Ребен так и стоял на площадке отправления, когда мы с Маро тронулись в путь.
Глава 17
Планируя эту совместную поездку, я совсем позабыл о том, что впереди не настоящий отдых, а лечение. А оно почти не оставляет свободных минут, как бы ты ни был окрылён мечтами и фантазиями. Впрочем, уже на второй день, я опомнился, вырвался из круговерти процедур и отправился на штурм кабинетных бастионов. Похоже, мне везёт на главных врачей: он легко пошёл навстречу и мне пересмотрели график лечения – освободили два часа вечером.
Конечно, и без этого мы виделись с Маро в течение дня, но разве можно сравнить эти урывки с хорошей совместной прогулкой? К слову, она, помучившись день-другой в пустой комнате пансионата, нашла себе занятие: напросилась в помощь к одному из врачей и перенимала какие-то тонкости, связанные с лекарским делом. Не думаю, что ей удастся повторить весь курс восстановления пациентов этого лэра, но, возвращаясь вечером, она всегда бывала довольна.
Это даже несколько уязвляло меня в первые дни, пока не сумел себя перебороть. В конце концов, у меня тоже есть страсть – и даже не одна – которая может поглотить меня с головой в любой момент. Но я всегда старался контролировать себя: как бы я ни пытался забыть горький опыт с Аори, какие-то уроки можно извлечь и из него. Мне кажется, нужно всеми силами делать выводы из прежних ошибок.
А это значит, что в крепости я всегда ограничивал свои изыскания в магии, не нарушая договорённостей с Маро, а здесь старался найти интересную тему для общения. Хотя бы самое простое – расспросить её о прошедшем дне, об успехах. На мой взгляд, любимой это было приятно. Впрочем, молчать вместе, держась за руки, у нас выходило ничуть не хуже. Утром у меня по лечебному плану стояла обязательная получасовая прогулка, которую мы с Маро совершали по фонтанной площади перед самим пансионатом. Вечером же уходили на длинную аллею, что полукругом охватывала окружённое холмами массивное здание пансионата.
Если в горах севера уже вовсю властвовала поздняя, холодная осень, то здесь царило лучшее её время. Тёплые дни были наполнены шелестом опавшей листвы и летящими паутинками. Не знаю, что за породы деревьев росли на этих невысоких холмах, но сейчас они, покрытые всеми оттенками увядающей зелени, ослепительного золота и гордого багряного цвета – были просто великолепны.
Маро удивительно гармонично вписывалась в эту палитру. Впрочем, она была прекрасна и без всякой помощи окружавшей нас природы и я не мог отвести от неё глаз, радуясь, что поездка состоялась и жалея, что эти вечера и ночи так коротки. Девушка вздохнула, потянула руку, освобождаясь от моей хватки и со смущённой улыбкой сказала:
– Не могу больше держаться, лет пять как не собирала осенний букет.
Она со смехом принялась выбирать самые большие и красивые листья из тех, что лежали под ногами. Я оглянулся. Отличное место: тихо и нам никто не помешает. Проверил карман, любуясь движениями любимой. Сейчас она как никогда напоминала картину художника: тёмно-синий бархат на золотом фоне; тонкая талия; рассыпанные, как она любила, по плечам тёмные волосы; гордо поднятый подбородок; тонкие пальцы, сжимающие хрупкие листья – творение влюблённого гения.
– Гляди, какая красота! – Маро протянула мне собранный букет осенних «цветов».
– Не знаю, – ответил честно, глядя в сверкающие от счастья глаза. – Для меня в этом мире есть только одна красота – твоя. А всё что вокруг тебя, лишь оттеняет её. Как эти краски осени.
– Льстец, – довольно протянула девушка, закидывая руки мне на плечи.
Поцелуй мы прервали, только когда закончился воздух. Замерли, счастливые, пытаясь отдышаться. Я осторожно освободился от её объятий, опустился коленом на ковёр из листьев и замер, на миг позабыв слова: