Габриэль
Шрифт:
Маркизе нравилось читать в его глазах обожание, нравилось иметь рядом с собой таинственного, красивого, интересного, влюблённого юношу, но если бы в начале их дружбы кто-то сказал бы ей, что он станет её любовником, она бы рассмеялась. Она видела его своим пажом-воздыхателем, но никак не объектом любви. Она играла с ним, как кошка играет с мышкой, а когда заметила, что мышка на самом деле – сильный боевой кот, было уже поздно. Маркиза сама попалась на собственный же крючок, несмотря на то, что никогда себе в этом
Маркиза прекрасно пела и очень неплохо играла на рояле. Она часто устраивала у себя в салоне вечера, на которых звучала музыка в исполнении лучших музыкантов, живших или приезжавших в город. При этом она не редко выступала сама.
Первое появление графа Вронского в салоне маркизы совпало с одним из её концертов.
– Окажите мне любезность, граф, – обратилась она к Габриэлю, одарив его лучезарной улыбкой.
– Можете располагать мной, сударыня.
– Я хочу попросить вас ассистировать мне во время концерта.
– Скажите, что нужно делать.
– Всего лишь переворачивать ноты.
В тот день она играла великолепно. Музыка была тем языком, на котором она говорила о страсти, чувствах, любви, отчаянии, счастье… Габриэля поразила её игра. Он чувствовал, что его душа и есть тот самый инструмент, на котором играла маркиза.
– А вы сами играете, граф? – спросила она, закончив выступление.
– Когда-то давно меня учили музыке, но с тех пор я не садился за инструмент.
– Сыграйте для нас.
– Боюсь, у меня не получится. К тому же после вашего гениального исполнения это просто стыдно делать.
– А вы не бойтесь.
– Я, право, не хотел бы…
– Полно, жеманство вам не к лицу, граф!
Габриэль не стал больше спорить. Сыграл он довольно слабо, совершив массу досадных ошибок, но инструмент он чувствовал, как и чувствовал то, что играл.
– У вас талант к музыке. Вам надо брать уроки.
– Я никого не знаю в этом городе, кто мог бы меня учить.
– А хотите, я стану вашей учительницей?
– Это было бы пределом моих желаний!
– Будем считать, что мы договорились.
Уроки проходили два раза в неделю. Они садились вдвоём за инструмент. Он чувствовал тепло её тела, запах духов. Каждое её прикосновение дарило ему блаженство. Он жил от урока к уроку, а всё свободное время мечтал о ней.
– Вы знаете, что похожи на рыцаря? – спросила маркиза на одном из уроков.
– Мне никто этого раньше не говорил.
– И тем не менее. Мне не спалось, и я прочитала книгу о рыцарях. Вы очень похожи на её героев. Настолько похожи, что я с удовольствием звала бы вас рыцарем, если вы не против.
– Это большая честь для меня, – сказал он и покраснел.
– Но это не всё. У каждого рыцаря есть его дама сердца. У вас есть возлюбленная? Признавайтесь.
– Нет, – ответил он и потупился.
– Это непростительная
Габриэль не знал, что сказать. Признаться в своей любви он ещё не решался, а согласиться на поиски дамы сердца не мог. Он покраснел ещё сильней.
– Скажите, вы когда-нибудь ухаживали за девушками?
– Нет, – сознался он.
– Так нельзя! Жизнь рыцаря должна быть наполнена подвигами и любовными похождениями. А хотите, я научу вас ухаживать за женщинами? Научу вас быть приятным, интересным, галантным, недокучливым? Но для этого вам придётся стать моим рыцарем?
– Конечно, сударыня!
– В таком случае, с сегодняшнего дня вы – мой рыцарь, а я – дама вашего сердца. Вы должны теперь меня сопровождать, защищать меня, моё имя и честь. Ну и, разумеется, совершать в мою честь подвиги. Вы согласны?
– Я буду счастлив, сударыня!
– И не называйте меня всё время сударыней!..
Габриэль готов был умереть от счастья – о таком повороте событий он даже и мечтать не мог.
Несмотря на то, что после этого разговора они стали появляться вместе везде, для маркизы это всё ещё оставалось игрой. Она наслаждалась той абсолютной властью, что имела над Габриэлем, готовым на всё ради её улыбки или благосклонного взгляда. Иногда она одаривала его случайным прикосновением руки во время прогулки, или ноги, когда они ехали в карете. Её забавляло выражение счастья на его лице в такие мгновения, но дальше этой игры она заходить не собиралась.
Всё изменилось после пустячного, в принципе, события. Во время прогулки по Кингс-Парку маркиза случайно попала ногой в нору какого-то животного. Если бы Габриэль не успел её вовремя подхватить, возможно, не обошлось бы без перелома, но благодаря его быстрой реакции всё закончилось благополучно.
– Вы в порядке? – с тревогой в голосе спросил он.
– Почти. В туфлю набилась земля.
– Одно мгновение.
Бережно, словно археолог, имеющий дело с находкой века, Габриэль снял с её ножки туфельку, обтёр ножку платком, очистил обувь от земли, а затем так же бережно обул маркизу.
– Вы очень милы, рыцарь, – сказала тогда она и вдруг внезапно подумала, что из него мог бы получиться хороший любовник. Подумала и, испугавшись, отогнала эту мысль прочь. Правда, ненадолго.
– Признайтесь, вы влюблены, – спросила она его на следующем уроке.
– Как вы догадались? – воскликнул, краснея, Габриэль.
– У вас на лице всё написано. Вы совершенно не умеете скрывать своих чувств.
– Вы правы.
– Любви тоже надо учиться, граф. Бывают ситуации, когда надо показать пылкую страсть, которой нет, или продемонстрировать полное равнодушие к тем, кого мы любим больше всего на свете.