Габриэла, гвоздика и корица
Шрифт:
– Тогда заходите…
Входная дверь вела на веранду, уставленную цветами и кустарниками, очень ухоженными. Служанка, гораздо старше своих хозяек, сгорбленная под грузом лет, ходила между вазонами и поливала растения из ведра.
– Пройдите в зал презепиу, – пригласила Кинкина.
– Анастасия, подай ликёр сеньору Насибу! – распорядилась Флорзинья. – Какой вы предпочитаете? Из женипапу [76] или ананаса? У нас ещё есть апельсиновый и из маракуйи…
Насиб знал по собственному опыту: если хочешь, чтобы переговоры с сёстрами Дус Рейс были плодотворными, нужно обязательно попробовать их ликёр – в полвосьмого утра, о боже! – похвалить его, спросить, как идёт работа над презепиу, проявить к нему интерес. Насиб во что бы то ни стало должен был обеспечить свой бар закусками и десертами в течение нескольких дней и организовать банкет для автобусной компании завтра вечером. Пока он не найдёт новую и хорошую кухарку.
76
Женипапу –
В этом старинном доме были две гостиные с окнами на улицу. Одна из них уже давно не использовалась как гостиная, это был зал для презепиу. Не нужно думать, что презепиу стояло там весь год. Его сооружали только в декабре и показывали публике до карнавала, потом Кинкина и Флорзинья аккуратно его разбирали и сразу же начинали готовиться к следующему Рождеству.
Презепиу сестёр Дус Рейс не было единственным в Ильеусе. Существовали и другие, некоторые красивые и богатые, но, когда кто-то упоминал презепиу, всегда подразумевалось именно презепиу сестёр Дус Рейс, поскольку все прочие не шли с ним ни в какое сравнение. Презепиу потихоньку разрасталось в течение пятидесяти с лишним лет. Ильеус был ещё глухой провинцией, а Кинкина и Флорзинья – молоденькими девушками, весёлыми и неугомонными, окружёнными толпой молодых людей (до сих пор осталось загадкой, почему они так и не вышли замуж, возможно, слишком придирчиво выбирали), когда сёстры устроили своё первое маленькое презепиу. В том прежнем, уже забытом Ильеусе, ещё до эпохи какао, между семьями устраивалось настоящее соревнование, чей рождественский вертеп самый искусный, красивый и богатый. В Ильеусе никогда не было европейского Рождества с Санта-Клаусом в санях, запряжённых оленями, в тёплой шубе, с мешком подарков для детей. Здесь было Рождество с презепиу, гостями, ужинами после мессы в сочельник, с народными гуляньями, рейзаду и терну [77] с пастушками, пастухами, быком и каапорой [78] .
77
Терну – фольклорное шествие с ряжеными, музыкой и танцами.
78
Каапора, или каипора – персонаж бразильского фольклора, одноногий мальчик, живущий в сельве.
Из года в год сёстры Дус Рейс улучшали своё презепиу. И чем меньше они интересовались танцами, тем больше времени посвящали своему презепиу, украшая его новыми фигурами, расширяя помост, на котором оно стояло, пока оно не заняло три из четырёх стен зала. С марта по ноябрь всё время, остававшееся от обязательных посещений церкви (в шесть утра – к мессе, в шесть вечера – на благословение), от приготовления изысканных десертов, которые продавал постоянной клиентуре негритёнок Туиска, от посещения друзей и дальних родственников, от сплетен с соседками, они вырезали картинки из журналов и альманахов, а потом аккуратно приклеивали их на картон.
Устанавливать презепиу в конце года им помогал Жоакин, продавец из магазина «Образцовая книжная лавка»; он играл на турецком барабане в кружке имени 13 Мая и потому считал себя натурой артистической. Жуан Фулженсиу, Капитан, Диожинис (хозяин кинотеатра «Ильеус» и протестант), ученицы монастырской школы, учитель Жозуэ, Ньё-Галу (хоть и был непримиримым антиклерикалом) регулярно снабжали сестёр журналами. Когда в декабре сроки поджимали, на помощь старушкам приходили соседки, подруги и школьницы после экзаменов. Великолепное презепиу сестёр Дус Рейс стало чуть ли не коллективным достоянием города, гордостью его жителей, и день его открытия считался праздником: в дом набивалась толпа зрителей, любопытные толпились даже на улице перед открытыми окнами, чтобы увидеть презепиу, освещённое разноцветными лампочками. Это тоже была работа Жоакина, который в этот великий день отважно упивался сладкими ликёрами старых дев.
Презепиу изображало, как и положено, рождение Христа в бедном хлеву в далёкой Палестине. Но ах! восточная пустыня была теперь лишь кирпичиком в центре многогранного мира, где демократично перемешивались сцены и персонажи из самых разных, никак не связанных друг с другом исторических эпох. Число действующих лиц увеличивалось год от года: известные политики, учёные, военные, писатели и художники, домашние и дикие животные, скорбные лики святых и рядом – ослепительные фигуры полуголых кинодив.
На постаменте возвышалась гряда холмов с небольшой долиной посередине, где находился хлев с колыбелью Иисуса, рядом сидела Мария и стоял святой Иосиф, держа за уздечку пугливого ослика. Эти фигуры не были ни самыми большими, ни самыми красивыми в презепиу. Наоборот, они казались маленькими и скромными по сравнению с другими, но поскольку эти фигуры были в первом презепиу, устроенном Кинкиной и Флорзиньей, сёстры
Рядом с хлевом коровы, разбуженные от своего мирного сна необыкновенным событием, лошади, кошки, собаки, петухи, утки и куры, лев, тигр, жираф и другие животные поклонялись новорождённому. И, ведомые светом звезды Жоакина, туда пришли три волхва, Каспар, Мельхиор и Валтазар, с золотом, ладаном и миррой. Фигуры двух белых библейских волхвов были вырезаны из альманаха много лет назад. Что касается чёрного волхва, чья фигура испортилась от сырости, то его недавно заменили портретом султана Марокко, который печатали тогда все газеты и журналы (и правда, кто лучше подходит для замены испорченного Мельхиора, как не правитель, с оружием в руках воюющий за независимость своей страны, который так нуждается в помощи? [79] ).
79
В 1921–1926 годах Марокко вело освободительную войну против французских и испанских колонизаторов.
Река – струйка воды, текущая по руслу, сделанному из разрезанной вдоль резиновой трубки, – спускалась с холмов в долину. Там был даже водопад, спроектированный и сооружённый хитроумным Жоакином. Дороги, пересекавшие холмы, все как одна вели к хлеву; вдоль дорог тут и там возвышались деревушки. Перед домами с освещёнными окнами, среди животных размещались портреты мужчин и женщин, которые так или иначе прославились в Бразилии и в мире и их фотографии удостоились публикации в журналах. Там был Сантос-Дюмон [80] у одного из своих первых аэропланов, в спортивной кепке и немного грустный.
80
Альберто Сантос-Дюмон (1873–1932) – бразилец, один из первых в мире авиаторов.
Поблизости от него, на правом склоне холма, беседовали Ирод и Пилат. Чуть дальше – герои войны [81] : английский король Георг V, кайзер, маршал Жоффр [82] , Ллойд Джордж, Пуанкаре, царь Николай. На левом склоне блистала Элеонора Дузе с диадемой на голове и обнажёнными руками. Её окружали Руй Барбоза, Жозе Жоакин Сиабра [83] , Люсьен Гитри [84] , Виктор Гюго, дон Педро II [85] , Эмилиу ди Менезис [86] , барон Рио Бранко [87] , Золя и Дрейфус, поэт Кастру Алвес и бандит Антониу Силвину. Они размещались рядом с наивными цветными картинками, увидев которые в журналах сёстры с восхищением восклицали:
81
Речь идёт о Первой мировой войне.
82
Жозеф Жоффр (1852–1931) – французский маршал.
83
Жозе Жоакин Сиабра (1855–1942) – видный бразильский политический деятель.
84
Люсьен Гитри (1860–1925) – знаменитый французский актёр.
85
Дон Педро II (1825–1891) – император Бразилии.
86
Эмилиу ди Менезис (1866–1918) – бразильский поэт и журналист.
87
Жозе Мария да Силва Параньос ду Рио Бранко (1844–1912) – бразильский политический деятель и дипломат.
– Какая красота, подойдёт для нашего презепиу!
В последние годы заметно возросло число киноактёров, в основном благодаря ученицам монастырской школы. В результате Вильям Фарнум, Эдди Поло, Лия де Путти, Рудольфо Валентино, Чарли Чаплин, Лилиан Гиш, Рамон Наварро, Вильям Харт не на шутку угрожали завоевать все дороги и холмы презепиу. Там был даже Владимир Ильич Ленин, грозный вождь революции большевиков. Это Жуан Фулженсиу вырезал портрет из журнала и вручил Флорзинье со словами:
– Это выдающийся человек. Он обязательно должен быть в презепиу.