Гадание на королей
Шрифт:
— Ничего себе! — проговорила она вслух, покачав головой.
Видимо, сказалась реакция организма на вчерашний стресс, поэтому Лариса и проспала так долго. Она потянулась на постели, и тут же в ее спальню вошел Евгений. Он присел на край кровати и пристально посмотрел на жену.
— Доброе утро, — наконец произнес он. — Ну, как ты?
— Да вроде бы все нормально. Чувствую себя нормальным человеком.
— Ну и отлично, — проговорил Котов, продолжая сверлить супругу взглядом.
— Что такое? — нахмурилась она.
— Лара, ты помнишь, о чем мы говорили вчера? — спросил Евгений.
— О чем? — притворилась непонимающей Лариса.
— О том, чтобы ты прекращала свое дурацкое расследование! И никогда впредь этим не будешь грешить.
— Помню, — кивнула Лариса.
— Этого мало, — тут же сказал Котов. — Мне нужно быть уверенным в твоем благоразумии.
И он выжидательно посмотрел на Ларису.
— Не знаю, Женя… — не стала лукавить Лариса. — Может быть, мне и в самом деле придется оставить это дело, тупик какой-то. Все настолько… малоинформативно, что очень сложно что-либо предпринимать.
— Ну и хорошо, — сделал свой вывод Евгений. — И не нужно ничего предпринимать.
— Ладно, я подумаю, — вздохнула Лариса.
— Подумай, подумай, — похлопал ее по плечу Евгений. — Ты можешь не вставать, мы с Настей уже позавтракали. Кстати, твое фрикасе просто великолепно. Ты лежи, отдыхай… Помнишь, что Стас говорил? Побольше отдыха, свежий воздух, витамины… Я могу тебе прямо сейчас привезти фруктов, хочешь?
— Да нет, не нужно, — отказалась Лариса. — Я просто полежу.
— Ну давай, — кивнул Евгений и вышел из спальни.
Лариса поймала себя на том, что так или иначе все равно возвращается мыслями к делу об убийстве Кати и Наташи. Дело это, зашедшее в тупик, не давало ей покоя. Неужели так и придется его оставить? Евгений, конечно, во многом прав: собственная безопасность, равно как и безопасность родных людей, на первом месте. И, наверное, благоразумнее всего послать его к чертовой матери и успокоиться. Но у Ларисы еще ни разу не случалось в практике, чтобы она останавливалась на полпути. Все дела, за которые бралась, она так или иначе доводила до конца. Когда было даже покушение на нее со взрывом машины, она ведь и тогда нашла виновника! А теперь? Это, мож-но сказать, и не покушение вовсе — так, ерунда…
«А что, кстати, он со мной сделал? — подумала Лариса. — Он меня не бил, не душил… Отчего же я отключилась? Что произошло?»
Ответа на этот вопрос она не находила. Помочь в этом мог, наверное, специалист, врач. Но Стас Асташевский, которого Лариса по понятным причинам не посвящала в подробности того, что с ней было на самом деле, считал, что она просто потеряла сознание от переутомления и недостатка свежего воздуха. Интересно, а если обратиться к врачу, в больницу, сможет он определить причину ее отключки?
Правда, какой теперь в этом смысл, если она уже почти решила оставить расследование… Противореча самой себе, Лариса тут же принялась прокручивать варианты.
Так, а если не оставлять? Можно ли сделать что-то еще и что? Скажем, наведаться к родителям Кати Полянской, возможно, беседа с ними что-то даст, подскажет хоть что-то. Но нет, у нее не бы-ло такой уверенности. Даже надежды не было.
Что же еще? Снова съездить в пединститут и пообщаться с ребятами из этой группы. Тоже бессмысленно, поскольку Лариса уже поняла: девушки держались обособленно и общались в основном только между собой. Откровенничать с кем-то еще они вряд ли стали бы… Но ведь кто-то же их убил, черт побери! С кем-то они все же общались! И дообщались до того, что стали мешать убийце.
Лариса уже даже внутренне злилась на Карташова, который подсунул ей это дело, грозившее составить печальный прецедент в ее практике, — первое нераскрытое дело. Хотя объективно Карташов, конечно, в этом не виноват. Злиться надо на себя — за свою беспомощность… Одним словом, провалявшись в постели около часа и промаявшись в сомнениях, Лариса решила встать и поехать в ресторан. Там по крайней мере она займется конкретными делами, а не бестолковыми терзаниями.
Лариса приняла душ, позавтракала оставленной ей порцией фрикасе и сказала Евгению, что поедет в «Чайку». Котову, конечно, хотелось бы, чтобы Лариса осталась дома, но против «Чайки» ему нечего было возразить — договора она не нарушала.
В машине Ларисе позвонили на мобильник. Взяв трубку, она, к своему удивлению, услышала голос Альбины Карташовой:
— Лариса Викторовна, мне, наверное, нужно рассказать все это вам… Дело в том, что Олега нет на месте, а у меня тут появились новости.
— Вы где сейчас находитесь? — спросила Котова.
— На работе, в спортивном центре.
— Можно мне подъехать туда?
— Да, конечно, — с готовностью отозвалась Альбина. — Я вам за этим и звоню.
— Тогда я буду через пятнадцать минут, — пообещала Лариса и круто вывернула руль. Чем ближе подъезжала она к зданию «Мегаспорта», тем ощутимее становился знакомый холодок в груди, который означал, что она снова чувствует азарт, ведущий к успеху. Появились некие новости, а следовательно, толчок в расследовании. Возможно, новый поворот… Сомнений не оставалось — она будет заниматься делом об убийстве Кати и Наташи.
Подъехав к «Мегаспорту», Лариса прошла прямо в раздевалку к Альбине. Та поднялась ей навстречу.
— Здравствуйте, как вы себя чувствуете? — первым делом поинтересовалась тренер.
— Все нормально, спасибо, — сказала Лариса. — Рассказывайте, что здесь произошло.
— Да, собственно, ничего не произошло, — развела руками Альбина. — Просто я кое-что узнала.
И она рассказала Ларисе все, что поведала ей уборщица, а кроме того, упомянула о своем разговоре с директором Русланом Красновым. Лариса заинтересованно слушала.
— В принципе, амурные дела тренера Сорокиной меня мало интересуют, — сказала она, когда Альбина закончила свой рассказ. — Но здесь вот что вызывает интерес: отношения между ней и Наташей Золотаревой! Оказывается, не все так просто, как хотела мне представить Елена Витальевна. Она утверждала, что не общалась с Наташей, хотя дала ей определенную характеристику. Теперь ясно, что между ними существовало нечто, выходящее за рамки отношений тренер — клиентка.
— Сорокина не была тренером Наташи, — напомнила Альбина.