Гадание на розах
Шрифт:
Глория Дюбуа, ласково проведя пальцами по ближним листьям, жестким, упругим, трепещущим, отправилась дальше по кирпичной дорожке Национального парка и по генеалогическим тропам семейства Дюбуа.
Выжившие после жестокой резни гугеноты упорно и мужественно осваивали дикий континент от Квебека, первой французской колонии, до Нового Орлеана, жемчужины заморских территорий. Прапрапрабабушки Глории всюду занимались розами, и только розами. И в Канаде — с индейцами, охотящимися за скальпами, и в Америке, изобилующей бизонами, койотами и скунсами, прекрасные
Аспирантка приостановилась на мгновение перед великолепным ковром из покровных роз, которыми гордилась ее прапрапрабабушка, добравшаяся от суровых широт до южных.
Лист к листу.
Шип к шипу.
Цветок к цветку.
Этот ярко-желтый сорт, преобразующий любой, даже самый невзрачный ландшафт, назывался «Золотой резерв».
Глория Дюбуа обошла по периметру сказочный ковер, успев восхищенно прошептать, что у незнакомца, встреченного ею в библиотеке и произведшего на нее неизгладимое впечатление, — черты настоящего мужчины, вполне достойного женщины из рода Дюбуа.
Ведь рано или поздно аспирантке, гордящейся изумительными фамильными розами, должно было повезти с любовью, несмотря на… не совсем благоприятные предпосылки.
Женщины рода Дюбуа не только упорно сохраняли девичью фамилию и пристрастие к розам.
Женщины рода Дюбуа все как на подбор слыли первыми красавицами — жгучие брюнетки с ослепительно-голубыми глазами. С идеальными фигурами, не подверженными веяниям прихотливой моды. Самозабвенно отдающиеся лишь двум страстям — беззаветной любви и разведению роз… Мать Глории блистательно продолжила генетическую традицию.
Но самой младшей из Дюбуа фатально не повезло.
От красавиц прошлых времен Глории достались лишь шикарные иссиня-черные волосы и контрастирующие с ними ярко-голубые глаза.
Все остальное нежеланное дитя студенческих забав унаследовало от плюгавого ученого, так и не записавшегося даже в номинальные папаши.
Да, ее бесшабашная маман оказалась единственной из женщин Дюбуа, оставшейся без мужа. И дочь свою она частенько именовала не иначе как хромосомной нелепостью, сквозь которую удалось прорваться лишь двум генам славных Дюбуа…
Так что с университетской скамьи Глории Дюбуа приходилось компенсировать недостаток врожденного шарма упорной тягой к благородным розам, самым престижным и уникальным творениям цветоводческого искусства.
На данный момент аспирантка с голубыми до невероятности глазами по-прежнему фанатично и самозабвенно занималась розами, занималась одна-одинешенька на весь Луизианский университет. Остальных подвижников генной инженерии занимали сельскохозяйственные культуры — от кормового турнепса до пастбищного клевера.
Глория, вздохнув, простилась с волшебным покровом и энергично зашагала к плетистым розам, когда-то освоившим берега полноводной Миссисипи. Издали они напоминали замерший водопад, обрамленный плакучими стеблями, украшенный цветами на фоне глянцевой листвы.
Девушка вновь испытала гордость за пращуров.
Торопливо сообщив плетистым розам о том, что завтра постарается непременно вновь увидеться с перспективным незнакомцем, Глория наконец вышла на финишную прямую.
Ей осталось посетить самый последний фамильный сорт, выведенный бабушкой, тоже Глорией и тоже Дюбуа. Эта строгая и высокомерная жрица науки тем не менее дала своей темно-бордовой чайной розе вполне игривое и очаровательное имя — «Ночной поцелуй». Наверное, в память о бурном романе с дедушкой…
Сказать по правде, перечень достижений селекционеров из рода Дюбуа был бы не полон без еще одного цветка, над которым долго и упорно трудилась мать будущей образцовой студентки и лучшей аспирантки кафедры ботаники Луизианского университета.
Но в Национальном парке не нашлось места для розы под эпатирующим и экстравагантным названием «Анфан-террибль».
Глава 3 УЖАСНЫЙ РЕБЕНОК
Бабушка Глория Дюбуа, знавшая толк в жизни, розах и мужчинах, называла единственную дочь, очередную Глорию Дюбуа, исключительно так — Анфан-террибль, что значит «ужасный ребенок».
Маман и до сих пор оставалась инфантильной, вздорной и своенравной.
Бабушка Глории уверяла, что из всех предшествующих Глорий Дюбуа это неуправляемое создание, признающее только свои желания и запросы, было самой прекрасной из Глорий и самой взбалмошной из Дюбуа.
Впрочем, набор не самых лучших качеств не помешал красавице, пусть и не совсем правильно, исполнить все, что полагалось по семейной традиции.
Безбашенная Глория Дюбуа умудрилась забеременеть задолго до получения диплома бакалавра.
Благополучно сдав экзамен по родам недоношенной девочки, незадачливая студентка наверстывала отставание в другом университете, подальше от слишком впечатлительного нечаянного папаши, который увидел в малышке тотальную угрозу своему нобелевскому будущему.
А девчушка, родившаяся с превеликими медицинскими проблемами, сначала весьма разочаровала и строгую бабушку, и мягкосердечного дедушку.
Это позже черноволосая и голубоглазая малышка, молчаливая и задумчивая, превратилась в обожаемую наследницу, которой и достался тихий, уютный старинный дом, выстроенный еще до Гражданской войны, в старофранцузском стиле.
Конечно, двухэтажный особняк за минувшие века обзавелся пятидесятиметровым бассейном, травяным кортом для тенниса и двумя гаражами.
Конечно, родовое гнездо Дюбуа многое и утратило.
Высокий кирпичный забор, когда-то отделявший белых владельцев от черных рабов. Обширный дощатый склад, в котором накапливался урожай хлопка. Глубокий колодец. Конюшню для сотни лошадей. Манеж для пони. Башню-арсенал с кремневыми ружьями, томагавками, мачете и кавалерийскими револьверами.
Но вот розарий с прямыми потомками эмигрантов из Франции, вывезенных в Новый Свет после Варфоломеевской ночи, сохранился во всей красоте.