Галактическая баллада
Шрифт:
Он долго всматривался в папку: внимательно сдул пылинку с обложки и, неожиданно, с недовольным видом оттолкнул ее. Потом кивнул на дверь. Наш сановник взял свою папку и. пятясь, вышел в коридор, Там он снова зашагал к своей двери.
Я разнервничался, поскольку решил, что мы опять последуем за ним, но ничего подобного не случилось. Я ощутил постукивание по спине и мы продолжили свой путь по уходящему вправо коридору.
Теперь мы двигались гораздо интенсивнее и приходилось делать невероятные усилия, чтобы проявлять чудеса ловкости для избежания столкновений с озабоченной толпой сановников, потому что все они шли с поднятыми вверх головами и смотрели в потолок, Тогда-то я и допустил грубую ошибку. Сгорая от любопытства узнать, из чего сделаны эти странные существа
И сразу же пол под нами затрясся от оглушительного рева. Сановники как безумные забегали по коридору, словно забыв о своих замедленных рефлексах. Я был брошен на пол рукой Ртэслри. Эта же рука прижала мою голову к полу так, что я едва не расквасил себе нос. И вовремя. С двух противоположных стен коридора вылетело по снопу длинных тонких игл, которые пронзили все пространство над моей головой, от пола до потолка, встречаясь посередине. Несколько сановников - вместе с тем, до кого я дотронулся, - были пронзены иглами и мгновенно умерли. Иглы снова скрылись.
– Встаньте! Быстро!
– услышал я злой шепот Ртэслри.
Он и Бен Коли, стоящий с другой стороны, а может быть это был Кил Нери, схватили меня за руки и тащили до тех пор, пока мы не добрались до одного из поворотов галереи, откуда можно было уже без опасности для жизни наблюдать за происходящим.
Движение в галерее остановилось. Сановники гризиане уже смотрели не в потолок, а туда, куда смотрели и мы. Внезапно появилось несколько быстрых роботов. На головах у них были фуражки, а в руках - короткие палки. Они остановились возле мертвых сановников, долго осматривали их со всех сторон, переворачивали то на спину, то на живот и обыскивали их одежду. Но ничего не нашли. Вскрыли им черепа - но и там ничего не было. Тогда роботы встали в круг, плотно прижавшись друг к другу квадратными головами и... некоторое время совещались, но, видимо, так и не пришли ни к какому заключению. Осмотрели еще раз коридор, - при этом сановники застыли на почтительном расстоянии, втянув головы в плечи, - перевернули покойников на спину и исчезли так же быстро, как и появились.
– Слава Призу, - прошептал мне на ухо Ртэслри.
– Вам везет, Луи Гиле... Эти кибернетические дураки решили, кажется, что тревога вызвана непредвиденным шевелением в мозгу того идиота. Если бы они заподозрили настоящую причину...
– Да?
– ...Вся галерея взлетела бы в воздух. А быть может, и вся планета. Так что никаких больше прикосновений к кому бы то ни было! Поняли?
Это я понял. Но мне было абсолютно непонятно, почему одно шевеление в мозгу гризианина было способно вызвать такие печальные последствия... Мы двигались очень быстро в одном направлении по галерее, до тех пор, пока не вышли на широкое пространство, напоминающее большое фойе, облицованное белым мрамором.
Тут в два ряда стояли пятьдесят пар стражей в металлических доспехах и с желтыми солнцами на шлемах. На противоположной стене фойе виднелись контуры громадной четырехугольной плиты из желтого металла, которая была похожа на дверь и действительно оказалась дверью. На ней сверкало рельефное изображение уже знакомого нам божества. Не знаю, как действовал Ртэслри, но как только мы прошли между двумя рядами стражей и приблизились к двери, она раскрылась, пропуская нас. Таким, образом мы попали во второе фойе, совершенно такое же, как первое, потом в третье, четвертое и так далее. Когда перед нами открылась девятая дверь, я переступил порог и остановился пораженный.
Точно напротив меня, на дне громадной мраморной площадки, залитой ярким желтым светом, на высоком троне, сияющем всеми цветами радуги, как сияла и Гриз в Космосе, сидел - кто бы вы подумали, братья земляне? Божество! Оно самое! Нет, вы никогда не видели ничего подобного ни в жизни, ни в истории, потому что это божество, как я его уже описывал, не было похоже ни на землянина, ни на превенианина, ни даже гризианина. И вообще ни на что не похоже, а вместе с тем, было явно живым.
Оно сидело и дышало. Восьмирукое, одноглазое, толстое, как трое бургундских трактирщиков. Оно не было плодом извращенной религиозной фантазии, но абсолютно реальным существом. Его большие косматые ущи торчали вверх. Единственный глаз сверкал, уставившись в экран, который находился над дверью, то есть в тот момент - над моей головой, а все его восемь рук, растопыренные как щупальцы гигантского паука, лежали на клавишах огромного пульта. У этого чуда не было кос. Оно сидело неподвижно, в позе статуи индийского божества (как я уже говорил), но при этом излучало какую-то энергию и пребывало в крайней степени напряжения - таком сильном, что даже не заметило, как дверь открылась и закрылась после нас. Может быть, только слух его уловил что-то подозрительное, потому что уши вдруг зашевелились, а глаз на мгновение оторвался от экрана и посмотрел куда-то в сторону...
Господи! Там, куда посмотрел его глаз, было еще два совершенно таких же божества. Одно из них лежало на широком диване и явно спало. Другое прогуливалось, протягивая свои длинные восемь рук, словно готовилось схватить что-то.
– Три Гризера Великого Центра, - чуть слышно прошептал мне Ртэслри. Отсюда ведется наблюдение, сохраняется планета и поддерживается ее радужная стратосфера.
– Но что они за существа, Ртэслри?
– Гризиане.
– Как так гризиане? Они такие непохожие...
– Результат управляемых мутаций, Луи. Когда-то Гризеры были весьма многочисленным сословием и имели нормальный вид. Потом их количество значительно уменьшилось из-за постоянного взаимопожирания... Но, как видите, пульт - невероятно большой. Возникла необходимость нескольких рук на теле одного и того же гризера, чтобы работать на нем. Рук стало вначале четыре, потом шесть и, наконец, восемь. Сейчас уже трое Гризеров вполне справляются с работой.
– А почему они одноглазы?
– Тсс, тише... Два глаза, как вы знаете, охватывают мир более широко и, в какой-то степени рассеивают внимание. А им ведь нельзя отвлекаться от своего дела.
– Какого дела?
– Нажатия на клавиши.
– Но вон тот, там, насколько я вижу, не нажимает ни на что.
– А это уже давно и не нужно. Я даже не уверен, не заржавели ли они, ведь ими столько веков подряд никто не пользовался.
– Но тогда, к чему все это?
– Да так, привычка! Им просто приятно сознавать, что они могут нажать на эти клавиши, когда пожелают.
– Мои дье!
– воскликнул я шепотом.
Потому что, честное слово, наши французские призиденты, встав за пульт, немедля начинали нажимать на разные клавиши. И, как только они на них нажимали, что-нибудь происходило: или какойнибудь министр вылетал из своего кресла, или полиция открывала огонь по толпе, или посылался военный десант в какую-нибудь африканскую страну с целью обеспечения ей большей независимости, или пожарная команда спешила сжечь несколько библиотек, как веком раньше предвидел это американец Брэдбери...
– Ртэслри, но если они тут ничего не нажимают, тогда кто упра'вляет этой планетой?
– Антенны. И роботы. Последние поддерживают технику, которая в сущности также не менялась веками.
– Тогда какой смысл в этом Великом Центре?
– Такой же, какой имеет и все остальное.
Здесь я был вынужден замолчать, потому что Гризеры вдруг несколько оживились. Тот, который сидел за пультом, убрал руки и встал. Незамедлительно другой, который до того момента прохаживался и очевидно был кем-то вроде помощника, отправился к многоцветному трону. Тут произошло нечто интересное. Спускаясь с трона, первый преградил путь второму и между ними произошло короткое столкновение. Они обменялись несколькими звучными пощечинами и некоторое время усиленно плевали в лицо друг другу. Я думал, что дело кончится кровопролитием. Но внезапно эти двое разошлись, обмениваясь улыбками и поклонами.