Шрифт:
Дурак
(Дэвид Мейсон)
Дункан? Нет, он не был непосредственно Агентом. Он появился здесь в 2180 году – о, добрых тридцать лет назад по земному времени. Туземцы говорят, что сотни лет, но их жизнь коротка. Судя по тому, как они перерезают друг другу глотки, удивительно, что хоть кто-то из них доживает до того срока, который у них есть.
Я уже был тут, когда Дункан сделал это, – я знал его довольно хорошо, как никто другой. Совершенный дурак. Знакомство с ним было настоящим уроком. Сделай что-нибудь не так, как это сделал Дункан, и с тобой будет кончено.
Глядя на него, вы
Я тогда работал у него клерком. Клянусь, я делал всю работу. Я должен был. Он не мог ничего сделать, не мог сделать запись и не смог бы ее найти, даже если бы ему каким-то образом удалось ее убрать. Я проводил инвентаризацию Агентов, я вел большую часть торгов с местными вождями, я делал все. Дункан просто слонялся по почте, или слушал пластинки, или писал эти глупые, безнадежные письма своей бывшей жене. Он пытался заставить ее вернуться к нему. Откуда я знаю? Хорошо, как вы думаете, кто работал с подпространственным передатчиком, а также делал все остальное?
Туземцы раздражали меня, потому что они опасны. Ты же знаешь Тарчиков. Они выглядят достаточно по-человечески, за исключением незначительных деталей. Когда речь заходит о женщине Тарчик, я каждый раз упускаю из виду зеленую кожу и заостренные уши. Но они не совсем такие, как мы. У них есть пристрастие к войне и пыткам, которые действительно вызывают отвращение.
Наши предки? О, теперь, правда… ты говоришь совсем как Дункан. Это всегда было его извинением за них. Он сказал, что наши собственные предки тоже были довольно плохими. Конечно, так оно и было, но я не могу представить, чтобы какой-нибудь мой предок вел себя так, как Тарчик ведет себя с захваченным врагом. И у них нет ни малейшего чувства чести. Они скорее нападут на вас из засады, чем будут сражаться в открытую, и они вообще не будут сражаться, если враг сильнее их. Вот почему они никогда не предпринимали никаких серьезных попыток побороть всех землян в их мире. Это и жадность; они получают от нас очень выгодные предложения, и они это знают.
Во всяком случае, я уверен, что никто из моих предков никогда так себя не вел.
Но Дункан всегда был готов простить Тарчику все, что угодно. Раньше это тоже чертовски расстраивало их, потому что они ожидают наказания, когда их поймают на чем-нибудь. Они не понимают нашего нежелания убивать, но они уважают шоковое оружие патрульного, и когда их поймают на краже или на том, что они хватают друг друга за хвосты, они знают, что получат несколько месяцев тюрьмы или, что они ненавидят гораздо больше, публичную порку. Если бы их не наказывали, они бы решили, что это слабость с нашей стороны. Совсем как дети.
Как бы то ни было, там был Дункан, который долго беседовал с Тарчиками, пытаясь научить их какой-то элементарной этике. Естественно, это не возымело никакого эффекта. Они слушали, потому что любят длинные речи, но никогда не действовали в соответствии с тем, что он говорил.
Он часто говорил им, что если бы они перестали кромсать друг друга и вешать ряды хвостов в качестве военных трофеев, их жизнь была бы намного приятнее. Они обычно кивали и аплодировали, но Дункан так и не понял того простого факта, что они думали, что это была шутка. Они не думали, что их жизнь была недостаточно приятной. В конце концов, посмотрите на их ситуацию. У них есть вдоволь еды за которую не надо усердно работать, у них много свободного времени – почему бы им не сократить свое избыточное население? Они не знают другого способа, кроме как убивать, и они поступают так только с вражескими племенами.
Дункан пытался рассказать им все о любви и тому подобном. О, нет, только не о близости. Если есть что-то, чего Тарчик не знает, ни один землянин не собирается его учить этому. Я имею в виду то, как они обращаются со своими женщинами. Женщина—тарчик – это не что иное, как часть собственности в том, что касается близости, но есть какая-то любопытная материнская наследственность – в любом случае, чертовски забавно видеть, как большой Тарчик падает и ударяется головой перед своей матерью, и своими тетями, и всеми своими другими предками женского пола. Это единственное, чего он действительно боится. Но пока женщина не станет матерью, она ведет довольно тяжелую жизнь, ее передают как своего рода военный трофей, она работает больше, чем мужчины, и все такое.
Поэтому Дункан хотел, чтобы они были немного галантнее по отношению к своим женщинам. Чтобы разделяли работу и тому подобное. Вы знаете, что они подумали об этой идее – еще одна шутка землян.
Но самым смешным для них была его идея насчет детей. Естественно, щенок Тарчика бесполезен для своего отца, пока он немного не подрастет. Затем, если это мальчик, старик учит его пить смасси и подпиливать зубы, а также устраивать засады и рубить хвосты вместе с другими благородными дикарями. Если это девочка, отец ищет подходящего покупателя, как только у нее вырастет грудь, и надеется на лучшую возможную цену.
Для матерей, однако, дети представляют собой своего рода инвестиции, поскольку обычай предписывает первую привязанность к клану матери. Так что они относятся к ним довольно хорошо, хотя и немного небрежно, поскольку они рожают по двое и не реже одного раза в год.
Как бы то ни было, Дункан, похоже, был высокого мнения о детях. Не могу себе представить почему, ведь у него никогда не было своих собственных. Раньше он руководил для них чем-то вроде школы. Учил их всяким вещам, которые Тарчику совершенно ни к чему, мастерил для них игрушки – естественно, плохие; он не смог бы вырезать свои инициалы на дереве, не порезав большой палец. Но то, что он не мог изготовить в виде школьных принадлежностей, он заказывал с Земли. Это стоило ему всей его зарплаты, за исключением того, что он тратил на бесполезные письма своей жене.
Я полагаю, эти дети любили его – любили так, как Тарчик вообще может любить что-либо. Они даже какое-то время сохраняли школьную глупость, но я думаю, что теперь это прошло.
Все, что говорил этот дурак Дункан, Тарчики считали отличной шуткой. Они бы ни за что не обидели его чувства, опасаясь, что он перестанет рассказывать им небылицы. Они тоже рассказали ему немало интересного. Он записал все это совершенно серьезно, как будто их сказки и стихи о барабане имели какую-то ценность. Я отослал все это его жене после того, как это случилось. Я думаю, что все потерялось при транспортировке – во всяком случае, я никогда о ней не слышал. Или, возможно, она все это выбросила. Я не могу себе представить, что еще можно было бы сделать с такой кучей ерунды.