Галактический шеф-повар

Уайт Джеймс

— Без комментариев, — резюмировал он.

Глава 20

На следующий день, рано утром, когда солнце только-только позолотило выходящий на восток склон ущелья, а вход в поселение еще лежал в тени, Таусар появилась около мерцающего противометеоритного поля. В это время несколько групп, в каждой по двадцать — тридцать юных вемарцев в сопровождении одного взрослого, уже покинули поселение и рассредоточились по склонам, где занялись разнообразной работой или учебой.

Посовещавшись, экипаж «Ргабвара»

решил, что вемарское поселение представляет собой нечто среднее между учебным заведением и надежным приютом для детей, чьи родители-охотники либо отсутствовали долгое время, либо умерли. Предположение пока оставалось предположением, не более того. Утвердиться в нем или отказаться от него — все зависело от предстоящей встречи с Таусар.

Памятуя о том, как медленно передвигалась Таусар, когда шла к кораблю в первый раз, и о том, что, вероятно, ходить ей было больно, Гурронсевас не удивился, когда Приликла распорядился приготовить антигравитационные носилки. Нужды нагружать носилки легкими портативными инструментами, которые собирались захватить с собой медики, не было, поэтому ни у кого не оставалось сомнений: цинрусскиец хочет попробовать уговорить Таусар вернуться к поселению с удобством, а не мучиться от ходьбы, доставлявшей ей такую боль, тем более что ее страдания неминуемо отразились бы на самочувствии эмпата.

Первым из люка вылетел Приликла и завис в воздухе. За ним появились Мэрчисон, Нэйдрад, Данальта и Гурронсевас, спустившиеся по винтовому трапу, а затем они все вместе беспрепятственно преодолели противометеоритное поле, не оказывавшее сопротивления никому и ничему, удалявшемуся от корабля. Гурронсеваса медики с собой не звали. Но и не велели оставаться на борту, потому он и решил прогуляться вместе с ними, так как нуждался в большем объеме движений, чем тот, что мог себе позволить на палубе.

Таусар оглядела их всех по очереди, не произнося ни слова. Медики и Гурронсевас выстроились полукругом, тактично намекнув тем самым Таусар, что она вольна, испугавшись, уйти. Радужные крылышки Приликлы медленно поднимались и падали, шерсть Нэйдрад ходила серебристыми волнами, Мэрчисон улыбалась, Гурронсевас стоял как вкопанный. Данальта поочередно принял вид облысевшей кельгианки, несколько карикатурной Мэрчисон, после чего снова превратился в кучку бесформенного зеленого желе с глазом, ухом и ртом. Молчание в конце концов нарушила Таусар.

— Видеть я тебя вижу, — изрекла она, глядя на Данальту, — но что ты существуешь, не верю. — Переведя глаза на Приликлу, Таусар добавила:

— Насекомых я вообще-то не очень люблю — и тех, что ползают, и тех, что летают, но вы очень красивы!

— О, благодарю вас, друг Таусар, — отозвался Приликла, едва заметно задрожав от удовольствия. — Вы прекрасно выдержали первую встречу с пришельцами, и у меня такое чувство, что вы лично нас не боитесь. А как остальные — взрослые и дети?

Таусар издала короткий непереводимый звук и сказала:

— Они оповещены о том, что вы страшны и непонятны, смешны и уродливы. Они уже знают, что ваши друзья хотели заставить нас изменить нашим традициям и верованиям

и убедить нас в том, что можно есть, а что — нельзя, и как нам поступать с тем Светом, что Поедает Всех и Вся. Они даже просили разрешения заглянуть внутрь наших тел и сделать с нами такое, что позволено только супругам. Те ваши друзья, что пытались говорить с нами раньше, нас не испугали. Они вызвали у нас ярость, гнев, они оскорбили нас. Мы хотим одного: чтобы они как можно скорее ушли подальше от нашей планеты, но мы знаем, что вы не хотите причинить нам вреда.

Теперь, когда я рассказала вам, какого мы о вас мнения, — поинтересовалась Таусар, — вы все еще собираетесь звать меня другом?

— Да, — честно ответил Приликла. — Но вы вольны не называть меня другом до тех пор, пока сами того не захотите.

Таусар издала жужжащий звук и проговорила:

— Я столько не проживу. Однако нам нужно многое увидеть и задать друг другу много вопросов. Желаете начать с долины или с поселения?

— Поселение ближе, — сделал выбор Приликла. — И вам не придется далеко идти пешком. Кстати, если вы не откажетесь забраться на эти носилки, вам будет совсем легко.

— Но они... эти ваши... носилки... они же не лежат на земле, — обескураженно проговорила вемарка. Видно было, что в ее душе борются противоречивые чувства: боязнь новизны и мука от боли в старческих суставах. — А на вид они все же довольно прочные...

Через несколько минут Таусар осторожно уселась на носилки, Нэйдрад включила двигатель, и носилки плавно заскользили над землей в направлении поселения вемарцев. Медики последовали рядом пешком.

— Я... я лечу! — восхищенно воскликнула Таусар. Полет, по подсчетам Гурронсеваса, протекал на высоте нескольких дюймов.

В наушниках у всех звучал голос капитана Флетчера, постоянно сообщавшего о том, что происходит в долине. А происходило там следующее: несколько групп детей под руководством взрослых собирали на склонах что-то, похожее на съедобные растения, и обрабатывали почву. А вот три группы детей постарше вызвали у капитана некоторую тревогу, поскольку они упражнялись с рогатками, луками, дубинками и копьями. Копья, правда, имели тупые концы, сработаны были грубовато, посередине имели утолщения, так что ими можно было пользоваться как колющим, так и двуручным толкательным оружием, и они явно были великоваты для подростков-вемарцев.

— Они не играют с деревянными мечами и копьями, как другие дети их возраста, — настаивал капитан. — Ни они, ни их инструктор не относятся к этим занятиям как к игре. Тут все гораздо серьезнее. Это самые старшие из детей, и у них там запросто где-нибудь может быть припасено оружие с металлическими наконечниками. На таком расстоянии наши датчики разницы не улавливают, но если у вас с Таусар что-то пойдет не так, отступление к кораблю может быть перекрыто.

Приликла на это предупреждение не отвечал до тех пор, пока процессия не приблизилась ко входу в поселение. Когда же цинрусскиец заговорил, у Гурронсеваса создалось такое впечатление, что эмпат хочет успокоить и капитана, и членов экспедиции.