Галактика Алфавит - дом лысых обезьян
Шрифт:
Здесь действительно выращивали части тела для человека. Конечности, внутренние органы, и нейронные ядра из материала заказчика. Создавали М — и С — существ.
Для многих манипуляций использовали огненных свиней. Последние поколение огненных свиней дающих "самое близкое к природному", " почти природное" огненное мясо, тоже вывели здесь.
Пушистый Цыпленок был известен ещё и спокойным нравом местных жителей. Здесь, на фоне других агроэдемов, был низкий уровень рождаемости. Возможно даже самый низкий уровень рождаемости среди всех райских садов в Галактике.
В Пушистом Цыпленке работала
К сожалению нельзя напечь детей в лаборатории без участия людей. Попытки были, но выросли лишь носители генов. Эти послушные исполнители не могли стать полноценными участниками "горячего ядра" социума. Для детей требовались любящие родители.
52. Рыцари Боли
Грандмастер боли, Горт Гортенсен, субтильный старик с обветренным лицом, молча сидел на обломке строительного блока. Его фигура, в чёрной хламиде, просматривалась как со стен агроэдема, так и с просторов окружающей пустоши. Покрытая мхом и чахлой соломой бугристая земля была идеальной декорацией для великого подвига. Этикет Бледных Знамён требовал от грандмастера соблюдения позы "великой доблестной скорби", но Горт, давно посчитал и нормы этикета и саму концепцию Бледных Знамён чепухой, и сидел именно так как хотел — в глубокой задумчивости.
За Гортенсена, перед всей галактикой, отдувался, мастер боли Польга — усатый мужчина, обладавшим весёлым нравом и взрывным темпераментом. Польга, талантливый актер, позировал вдохновенно, вызывая своей позой сочувствие и интерес аудитории. Вытянувшись в струнку, с неестественно прямой осанкой и с "деревянными" от напряжения плечами, мастер боли, походил на столб покрытой чёрной материей. Его гигантский остроконечный капюшон был укором всем трусам, которые скорее всего присутствовали среди миллиардов зрителей сенсорной трансляции. Полы его туники развивались на ветру словно крылья. Около Польги, прямо над его капюшоном, завис блок медицинского модуля, но мастер боли не нуждался в помощи. Он гордо смотрел сырыми от слез глазами в стену агромира "Пушистый Цыплёнок" и молчал.
Перед грандмастером Гортенсеном в сухой пыли лежали двенадцать трупов, совсем молодых людей — пажей боли. Это были юноши и девушки прошедшие подготовку берсерков. Их смерть не была напрасной. Отряд Рыцарей Боли в результате "дерзкого нападения" на агромир уничтожил одного дроида, один фаэтон, смог повредить четыре декоративных пилона и разбить два технических окна. Автономные системы ремонта, как раз заканчивали ликвидацию ущерба.
Пажи боли погибли как герои. Они совершили "Великий подвиг освобождения". Дело сделано. Теперь вся галактика ужаснётся от свершившейся трагедии. Смерть героев должна зажечь пламя свободы.
Да, в последние столетия, когда пилюли и психологи победили обычную и напускную физическую боль, само понятие "герой" утратило своё истинное
Но сегодня, совсем ещё юные пажи, показали правильный путь для новых, будущих, галактических героев. Они пошли на штурм агроэдема, против всех возможных протоколов безопасности, которые существуют в ноосфере. Скоро вся галактика, весь Алфавит совершит свой "Великий подвиг освобождения".
Горт Гортенсен, с виду, отживший свой век человек, обтянутый в траурную ткань, сохранял в своей души бурлящий океан клокочущих эмоций. Он размышлял с горячим энтузиазмом, импульсивно шепча самые горячие звуки своих мыслей. Бледные, покрытые морщинами страдания губы Горта, шептали последние в своей жизни фразы.
— Что я должен сейчас крикнуть? Какое мне выбрать слово? Может "ура"? Грозное "ура" или отеческое "ура"? Может печальное? — размышлял грандмастер — Почему вообще я должен кричать "ура", если не хочу? Почему я не хочу? Ведь ребята совершили подвиг. Почему мне не хочется возопить победный клич, а хочется плакать… Хочется вывернуть свой желудок, прямо сюда на этот мягкий, мерзкий мох? Мягкий, мерзкий мох! Скажи мне мох, почему я хочу плакать? Почему не ура! Почему не ура!? Почему не ура? Почему… Мох скажи…
— Ура! — вдруг закричал мастер боли Польга, и его бешеный вопль вошёл в сенсорную трансляцию — Ура! — кричал он, и его крик услышали миллиарды зрителей на десятках планет — Ура! — крикнул он ещё раз, и ещё раз, и ещё…
У Польги хорошо получалось кричать "ура!". Он мог бы стать глашатаем свободы, известной в будущем личностью, популярной на уровне чемпионов Чёрных Игр. Но его усы всё портили. Они были отвратительные: длинные, чёрные, тонкие. В этом сезоне в моде тёмно-русые пышные словно сорговые метёлки, усищи. Миллиарды усатых людей в галактике не дадут соврать.
Горт Гортенсен не слушал Польгу. Увы, но речи, состоящие только из крика "Ура!" ему наскучили.
— Пажи совершили свой подвиг. Один, единственный подвиг, на который были способны — размышлял он — Они сделали попытку "освободить" агромир. В наше, полное иллюзий время, это самый настоящий, требующий мужества и отваги, подвиг. И пажи его совершили. Они ценой своих жизней, первыми в галактике, сделали первый шаг, в попытке спасти людей от райской иллюзии счастья…
Польга, между тем, продолжил играть свою роль. Из складок своей туники он выудил факел и поджог его. Это был хороший факел, высота его пламени была больше двух метров, и он был такой яркий, что был виден в трансляции, даже на фоне светлого неба.
Грандмастер боли отвернулся и нахмурил свои пушистые брови.
— Пажи погибли… — грустно размышлял он — Да погибли, но получили наивысшую награду которую способен получить человек: вечность, пропитанную памятью потомков. Стал ли агроэдем, после их смерти "свободным"? Неизвестно. Выяснить будет очень сложно, и на это уйдут недели, а может и месяцы. Но уже сейчас стало понятно, что шаг сделан, разбиты два технических окна, а скоро, очень скоро, через малую долю вечности, будут разбиты три окна, потом люди увидят, что в комнатах с разбитыми окнами жить лучше, намного вольней чем в замкнутой экосистеме и ещё через несколько промежутков времени галактика станет "свободной". Вроде всё логично, но это всё ложь…