Галерея демонов Ламбранта
Шрифт:
— Никита принёс на днях оружие, — поведал Роберт, ничуть не смутившись, и жестом позвал всех в соседнюю комнату. — Он нашёл это в Вышинском Посаде, в доме пресвитера Джастина. И ещё он сказал, что демоны и грешники к нему крайне чувствительны.
— О, экспеллеры, — обрадовался Аделард, заметив серебряное свечение в стареньком шкафу, который открыл пастор. — Вот только никто из нас не сможет их применить — они бьются током.
Однако в ответ Роберт молча надел на руки грязные перчатки и вполне спокойно схватил с центральной полки шестопёр. Никаких ударов током или жжения он явно не ощущал, взбудоражив гвардейцев. Борисов, да и сам Плетнёв, почувствовали, как в воздухе возникла болезненная энергетика. Видимо, экспеллеры излучали что-то неприятное для всех бесов.
— Мы вчера перепробовали разный материал, — пояснил пастор, демонстрируя присутствующим, что на него не действуют и остальные предметы из коллекции «Аденбарум». — Оказалось, что козья кожа лучше всего сберегает руки от воздействия этого волшебного оружия.
— Я сшила дюжину перчаток и рукавиц, — добавила его жена. — Подумала, на всякий случай. И с Робом уже хотели опробовать на вас сегодня эти предметы, если бы вы попытались причинить нам вред…
Перанс заметно приободрился от такого расклада и примерил одну перчатку. Она оказалась великовата, но это не помешало ему взять из шкафа алебарду. В первые секунды его рука задрожала, но бес справился с такой реакцией и уверенно поднял протазан перед собой.
— Если вы всерьёз надумали вломиться к киверниту, — произнёс один из гвардейцев, — то понадобится гораздо больше крепких рук.
— Зачем? — удивился Аделард, тоже примеряя кожаную рукавицу. — Экспеллеров же всего пять.
— Он прав, — признал Перанс, рассматривая красный камень на рукоятке алебарды. — Нужно, как минимум, троих на каждый экспеллер. Если кто-то выронит его из рук, то двое других смогут подобрать и использовать дальше. Враги же не знают о козьей коже?..
— Резонно, — кивнул Роберт. — Я найду людей, нам помогут мои прихожане. Мы должны спасти моих сынишек, пока их не убили эти извращенцы!
Вспоминая родителей, Аркаша заливался слезами и хныкал. Он скрутился в калачик прямо на полу церкви, насмотревшись и на рогатого демона в центре странного круга, и на бледного «ангела». Гриша же обеспокоенно наблюдал, как монахи открывают в зале купель со льдом. Ламбрант вспомнил это сооружение, ведь именно в него ему довелось упасть позапрошлой ночью, когда киверниты проводили свой непонятный обряд. Что собирался Одилон делать с этим водоёмом сейчас, тоже было неизвестно. Но вид у него был крайне недовольный.
— Хватит реветь! — прикрикнул он на младшего Камалова. — Тебе удостоена честь стать одним из нас!
— Уверен, ему бы хотелось остаться в собственном теле, — отозвался Павлов и подмигнул напуганным мальчикам. — Твои старания явно напрасны. Меня не убить таким примитивным способом. А даже если у тебя что-то получится, то я вернусь и отрежу тебе голову.
— Вся проблема люциферитов в том, что им кто-то когда-то сочинил легенду, будто бы они могут оживать, — раздражённо воскликнул Одилон, перебрасывая балу из руки в руку. — Но никто не знает, сколько жизней отведено одному среднестатистическому люцифериту.
— Достаточно, чтобы добраться до тебя и твоих олухов-братцев, — пообещал Ламбрант и заметил, что небо за окнами церкви уже стемнело.
— Как это самоуверенно звучит, — усмехнулся кивернит и вернулся к сигилу. — Ведь ни бесы, ни смертные, ни кто-либо другой не проводили никаких исследований на эту тему. Сколько раз люциферит может воскреснуть? Может, тринадцать? Или семь?.. Или у каждого из них какая-то своя особенность? Что, если у разных люциферитов разное число жизней? Возможно, это зависит от возраста их прошлой смертной жизни или от уникальных свойств организма?.. Признайся, ты же сам ни разу не задумывался на сей счёт?
Павлов почувствовал себя слегка уязвлённым. Он, действительно, никогда всерьёз не занимался вопросом своего бессмертия. Когда-то его наставник, умирая, сказал, что у люциферитов ровно тринадцать жизней. Но ему ни разу с тех пор не доводилось сталкиваться с другими созданиями, подобными ему. Казалось, что он единственный на весь волжский экзархат.
— А если учесть, что ты уже неоднократно менял тела, — продолжал Одилон, наслаждаясь словесной атакой на пленника, — то твоё мнимое бессмертие могло угаснуть окончательно. Так что я бы на твоём месте не надеялся пережить очередной сеанс трансмиграции. Возможно, один из этих деток отправит твой нечистый дух в небытие.
— Скорее, наоборот, — не согласился Ламбрант и указал взглядом на сыновей пастора. — Они слабенькие и порядком измученные. Трансмиграция их добьёт, и ты станешь детоубийцей. Среди ангелов к этому как относятся? Ты говорил, что вам запрещено убивать смертных.
— Я и не буду, — парировал кивернит и обернулся на монахов, которых в зале было уже не меньше десятка. — Этот грех возьмут на душу мои верные слуги…
Гриша тем временем бросился в сторону выхода. Он пробежал мимо говорящего Одилона, прошмыгнул между двумя бородатыми мужиками и уже почти достиг дверей, когда один из монахов схватил его за пижаму. Ткань треснула, и ребёнок упал на плиту. Остальные ринулись к нему и попытались перевернуть на спину, но Гриша потерял сознание.
Люциферит засмеялся, заметив реакцию владельца монастыря. Тот сжал балу так, что его пальцы захрустели.
— Вы даже с мальчонкой справиться не способны! — принялся он кричать на переполошившихся подчинённых. — За что вас только признали избранными?! Вы не достойны даже общения со мной! Вы бездарные грешники!!!
Кивернит подлетел к монахам и растолкал их. Он склонился над Григорием, проверяя дрожащей рукой его тело. Судя по всему, мальчик сломал ребро и запястье, полностью отключившись. Его братишка с раскрытым ртом стоял перед солеёй, перестав плакать. Слёзы застыли на его чумазых щеках. Но ему стало понятно, что с Гришей случилась беда.
— Пс-с, — позвал его Ламбрант, воспользовавшись заминкой в планах кивернита. — Ты же знаешь меня?
Аркаша нехотя кивнул, прыгая взглядом то на люциферита в сигиле, то в сторону монахов, которые во главе с Одилоном пытались помочь травмированному брату.
— Это всё маскировка, — шептал Павлов с фальшивой улыбкой, трогая свои рога и копыта. — Здесь всё не по-настоящему. Мы так иногда играем с этими дядями. Поэтому ты должен мне немного помочь…
Владелец монастыря ударил нескольких подручных в порыве гнева и стащил с себя серый плащ. Церковный зал озарился дневным светом, ослепляя почти каждого. Кивернит быстрым шагом направился обратно к солее, но был неприятно ошарашен картиной, которая предстала перед ним. Младший Камалов стоял уже внутри сигила, о чём-то переговариваясь с люциферитом. Тот поглаживал его по всклоченной голове, стоя на одном колене.